Автор размышления Александр Гончаров пишет: «В современной российской фантастике, если перефразировать одного известного политического деятеля, важнейшим является «попаданчество». Первоначально «попаданчество» было всего лишь литературным приемом, но во второй половине XX столетия оно выделилось в особый жанр.

«Попаданчество» – термин-производное от глагола «попал», который имеет определенную эмоциональную нагрузку, привязанную к неожиданности, нелепости, резкому изменению окружающей обстановки, вырыванию из привычного ритма текущей обыденной жизни. Для характеристики ситуации отлично подходит старинная пословица: «Попал как кур во щи!». «Попаданец» же – это человек, который либо против своей воли или, наоборот, по личному желанию оказывается в другом мире, галактике, параллельной вселенной, на неведомой планете, в стране, отрезанной от всего остального человеческого рода, в литературном произведении или внутри компьютерной игры.

Хотя «попаданчество» кажется достаточно новым литературным явлением, его истоки обнаруживаются еще в древнеегипетской литературе. В 1881 году выдающийся русский востоковед Владимир Семенович Голенищев, разбирая старинные манускрипты в Эрмитаже, обнаружил удивительный папирус времен фараона Сенусерта III, правившего с 1872 по 1853 год до Рождества Христова. На данном папирусе была записана «Повесть [сказка] о потерпевшем кораблекрушение».

Некий вельможа по поручению правителя отправляется морем на медные рудники. Поднимается буря. Корабль долго носится по водам и разбивается у какого-то таинственного острова. Уцелеть удалось только главному герою повествования. На острове он знакомится со змеем, живущим одиноко. Все его сородичи погибли после падения с неба горящей звезды. Остров изобилен и едой, и водой, и лесами, и полезными ископаемыми, то есть всем тем, что так любо сердцу древнего египтянина. Змей, найдя в вельможе приятного собеседника, награждает его дарами своей земли и отпускает восвояси, когда к острову причаливает попутный египетский корабль. Змей при расставании советует больше не искать его остров, ибо он исчезнет навсегда.

Ученые, исследовавшие «Повесть», пришли к выводу, что в ней рассказывается о «попадании» в иной мир, потусторонний, возможно, что и загробный. Змей, змея – это привычные персонажи древнеегипетской «Книги мертвых».

Как поясняет Александр Гончаров, «попаданцы» XXI века часто переходят в другие миры после смерти в настоящем мире. Так что не так уж и далеко ушла литература наших дней от древнеегипетской. Чему удивляться не следует. Человек остается человеком со своими грехами и добродетелями, верой и неверием, горестями и радостями на протяжении всей истории: от Эдема и до Второго Пришествия Христова.

В античной литературе «попаданцами» можно признать гомеровского Одиссея и распутного Луция из романа Апулея «Золотой осел» (II в. от Р. Х.), да и много еще кого. Но вплоть до конца XIX столетия и начала XX «попаданчество» не было, так сказать, массовым. «Попаданческого» джинна из литературной бутылки выпустил Марк Твен, создав в 1889 году роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Далее последовали: литературные произведения Эдгара Берроуза (с главным героем Джоном Картером), «Звездные короли» Эдмонда Мура Гамильтона, «Хроники Нарнии» Клайва С. Льюиса, цикл книг Майкла Муркока «Вечный воитель» и т. д.

А что у нас? В России на стезе «попаданчества» первоначально отметились Алексей Толстой с «Аэлитой», Михаил Булгаков с пьесой «Иван Васильевич меняет профессию» (более известен художественный фильм режиссера Леонида Гайдая от 1973 года), Владимир Маяковский (пьесы «Клоп» и «Баня») и ныне подзабытый автор Вивиан Итин со своей «Страной Гонгури». По «попаданческому» разряду надо так же числить и цикл сказок-романов А. М. Волкова «Волшебник Изумрудного города».

Расцвет «попаданчества» в литературе России и стран, расположившихся на месте бывшего Советского Союза, начинается в 90-е годы прошлого века. Оно поднимается вместе с классическим фэнтези, а потом и опережает по популярности его. Во всяком случае российские авторы отдают предпочтение «попаданчеству» чаще, чем похожим жанрам. Та же традиционная космическая фантастика или фантастика а-ля Жюль Верн не располагает большими тиражами.

Почему так произошло? Сказалась социальная травма – распад СССР. Устойчивая жизнь просто рухнула. А раз так, то вспыхнула ностальгия о «добром славном и спокойном времени». «Попаданчество» в данном случае выступило как литературная компенсация всеобщего стресса, поразившего общество…».

Александр Гончаров обращает внимание на то, что «Современное «попаданчество» вольно или невольно пропагандирует страшный грех – гордыню.

Не столь важно, куда и в какое время попал человек из XXI века: на Четвертую магическую войну, в период правления Иосифа Сталина или раннее Средневековье, но он выделяется на фоне аборигенов своими знаниями и менталитетом. Он, безусловно, добивается успеха: помогает разгромить воинственных орков, налаживает производство автоматов Калашникова перед Первой мировой войной, дает советы Сталину, как быстрее и бескровнее разгромить Гитлера. Одним словом, он, вышедший из эпохи теплых туалетов и космических спутников, полностью доминирует в мире, принявшем его.

Кроме того, обычный российский «попаданец» приносит с собой песни из массовой культуры. Эльфы и гномы, отринув свои унылые мелодии, с потрясающим удовольствием внимают словам: «Почему быть нельзя красивой такой» в исполнении «попаданца», казаки кричат: «Любо!» при прослушивании песен А. Я. Розенбаума, а принцессы сами падают на руки героя и млеют от строчек: «Кто тебя создал такую?» Как же при подобных условиях современному потребителю информации не возгордиться своим превосходством перед рыцарями или генералами Великой Отечественной войны, ведь всегда читатель приглянувшейся ему книги ненамеренно, но прочно отождествляет себя с главным героем.

В российской фантастике в чужие миры попадают все: спецназовцы, инженеры, врачи, работники из числа «офисного планктона», спортсмены, школьники, юристы, рабочие и учителя. Но что примечательно, мне известна только одна наша книга, когда в качестве «попаданца» выступает православный священник (дилогия А. А. Борискина «Семья попаданцев»), отправившийся из Российской Федерации 2012 года в Российскую империю 1892 года. Подобный феномен вполне объясним. Несмотря на серьезные потрясения в обществе, русское духовенство худо-бедно, но сохранило и свой образ жизни, и свое мировоззрение, которое не вписывается в каноны «попаданческой» фантастики. Да и вообще, образ христианина в «попаданчество» можно запихнуть только с изрядным усилием».

Делая выводы, автор сообщения подчёркивает: «В «попаданчестве» господствует качественно иное направление – происходит перенос души и сознания, которые вселяются в «свободное» тело или вытесняют из него же предыдущего обитателя. Такая методика переселения оказывается совершенно противоестественной для христианского миропонимания. И возникла она в фантастической литературе под влиянием оккультизма и восточных религиозных систем.

Поэтому если вы добираетесь до книг о «попаданцах», то следует помнить, что они не так безобидны, как кажутся. Через эти книги легко попасть в лапки чуждого мировоззрения. В большей степени эта опасность подстерегает молодых людей, которые еще не сформировались как личности и подвержены моде, мнению друзей и тщательно навязываемым СМИ идеям потребительства. Осторожность в духовной сфере важна не менее, чем при езде на автомобиле. Искалеченные тела вылечить все-таки проще, чем искалеченные души и отравленные умы. А идеи убили людей больше, чем бомбы и крылатые ракеты».