В сообщении, которое подготовил Николай Черных, говорится: «В мороз сквозь поземку он, как Сизиф, тащит на себе тяжеленную плиту, которую только что закончил гравировать. Руки без рукавиц. Жила такая сибирская писательница в Старом Осколе – Лира Абдуллина, которая не блистала здоровьем, но писала проникновенные стихи. Такие строчки, что выражали «как дышали» женскую русскую душу и просто ложились на слух. Народная певица Валентина Толкунова, известная своей благотворительностью для православных храмов, сделала стихи нашей землячки хитом своей программы на долгие годы. Казалось бы, где эти 70-80-е, и кто сейчас неравнодушен к стихам… Валерий Шевцов изготовил ее художественный портрет. Так созрела идея побеседовать с мастером по камню, который сказал, что знает: все задуманное нами сбудется.

И как не верить человеку, еще вчера гравировавшему портрет в холодном помещении, складе спортинвентаря, где ему в помощь из специального оборудования –  импровизированный верстак, стул и допотопная машинка для гравировки природного камня.

Не успел я поразиться бешеным ценам на чай в местной кофемашине, а он мне с порога: «Скоро за нас все будут делать одни автоматы. Вот уже 3D-станки под выпуск образов настроили». Однако не все так просто. Работа живого мастера всегда отличима. Черты лица изображаемого героя у него, как правило, несимметричны.

Следуя мнениям ученых, полная схожесть двух сторон одного лица наступает после коллапса. А во-вторых, мастер – живой человек и одинаковых работ создать не может, потому что даже в целом свете нет двух одинаковых людей. Каждый из нас уникален! А значит, самое время поговорить о творчестве».

– Валерий, как правильно называть представителей вашей профессии?

– Камнерезы, гранитчики. В старину было еще такое название «богомазы». Я сам считаю себя ремесленником. Я себя художником не считаю. В нашем ремесле мы соблюдаем определенный канон. Существует понятие Нерукотворный образ. Это когда люди посмотрят и ахнут! Когда возникает вопрос: а человек это сделал или не человек?

– А что такое творчество?

– Скульптор Эрнст Неизвестный сказал в одном из своих интервью: «Творчество – это перекрестье. Это горизонт, линия, время, в которое ты создаешь, определенные вкусы и мысли. А вертикаль – это вся история человечества». Творчество – это такая затея, когда при помощи литературы и других выразительных средств реализации того, что ты сам срежиссировал, ты что-то делаешь для потомков, когда ты что-то создал такое, что прорывается в мировую культуру. Человек своим творчеством как лучом света полянку в темном лесу охватывает. Настоящее творчество находится на перекрестье века, и поперечина – это твое время. Чтобы творить, нужно многое знать из прошлого.

Я считаю себя ремесленником. Вот у нас в Осколе в древности мастера были! Четырехгранные монолитные большие камни, филигранно выточенные, в них каемочки и плоскости – как они умудрялись делать? Смотришь и диву даешься.

Выполнял я как-то работу в Валуйском Николо-Пристанском монастыре. По просьбе настоятеля обновил там надпись на памятной плите: «В честь 300-летия обретения и перенесения Богом явленного чудотворного образа святителя Николая основана обитель эта великим государем, царем всей России Михаилом Федоровичем Романовым…» Цифры с пометкой «1943 год», нанесенные три десятилетия спустя после открытия храма, попросили оставить. Кощунственные надписи затерли.

Удивительно, что большая плита почти сто лет к моменту реставрации пролежала у входа в детское исправительное учреждение, ее на заре коммунизма просто перевернули письменами вниз – наверное, чтобы сохранить. Потом долгие годы использовали ее как ступеньку и ничего об этом не знали.

Из знаковых для меня – также работа в память о Патриархе Алексии Втором для монастыря в Завидово Тверской области. Характерно, что образ Предстоятеля на храме в Старом Осколе выполнил человек из нашей артели. Всем до сих пор памятен приезд в наши края Алексия Второго, многие видели его лично, а не только запомнили по фотографиям.

– У представителей вашей профессии нередко бывают заказы, связанные с восстановлением православных святынь, реставрацией икон и памятников. А ощущали ли вы или ваши коллеги во время такой работы духовную поддержку свыше, особый настрой?

– Однажды мне подарила Иверскую икону Божией Матери дальняя родственница из Острогожска. В своем возрасте она занимается тем, что продает календарики со святыми местами водителям большегрузных автомобилей. Однажды один веселый дальнобойщик в грубой форме обозвал ее. Не знаю, правда ли это, но при подъеме в гору его трейлер заглох…

Конечно, каждая профессия откладывает какой-то отпечаток на человека. Знакомый по цеху Сергей, с которым мы работали, в одной из командировок рассказал такой случай. Жил он с родителями в Северном Казахстане. Нравы там были задиристые. Несколько раз вступали в стычки с местными, чтобы быть в тонусе. И, как в том фильме про неуловимых мстителей, стали захаживать на кладбище, вычислили, когда там не бывает сторожа. То одни, то c девушками туда забредали. «Однажды я решил погеройствовать и залез на постамент, – продолжал свой рассказ Сергей. – Ухватился рукой за крест и начал его отдирать от памятника. Получилось!.. В этот момент я поскользнулся и упал боком на ограду.

Друзья, одни из которых меня предостерегали, а другие одобрительно подбадривали, дружно бросились врассыпную. Я, напоровшись на пику ограды, то терял сознание, то приходил в себя. Вынуть пику самостоятельно я не мог, обессилел. Когда пришли взрослые, уже и не помню… В больнице врачи рану промыли и все кишки, боясь заражения. Ох и страху я натерпелся, пока висел. К счастью, пика от кладбищенской ограды зацепилась за ребро и дальше не вошла в мое тело». Мы, как часто бывает в мужской компании, стали сомневаться в правдивости истории. Подумали, что зарабатывает парень дешевый авторитет, пересказывая сюжет Хичкока. И тут он задирает рубаху – на теле виднеется большой шрам. Мы все разошлись, каждый думая о своем.

– Наверняка, вы слышали легенду о том, как Иван Грозный приказал ослепить зодчих, которые трудились над возведением храма Василия Блаженного. А как в действительности складываются отношения скульптора и заказчика? Всегда ли их требования выполнимы?

– Не так давно я гравировал 400 надписей героям Великой Отечественной войны в Прохоровке. Цейтнот. Пот и жара заставляют снимать защитную маску – и тут в лицо начинает лететь мраморная пыль. От этого сильно может упасть зрение, беспокоить пульсирующая боль в глазах, которая не проходит. Поэтому за работу с долговечным материалом сегодня мало кто берется. Спасибо Николаю Ивановичу Рыжкову, который не обидел мастеров, занимавшихся оформлением памятных стел на Третьем ратном поле России. Часто приезжал справляться о ходе работы. Мне выписал отдельную премию, что, конечно, запомнилось.

– Трудно ли расставаться со своими работами? Помните ли вы свое первое произведение?

– Нас было четверо детей в семье, – рассказывает Валерий. – Вырос в Железногорске. После армии я вернулся в родной город, была работа. И вот приходит как-то ко мне одна старушка. В руках – фотография милиционера в чине, ее мужа, называет его фамилию. Я поразился, когда вспомнил и когда узнал: передо мной моя первая школьная учительница Клавдия Ивановна! Она в детстве из своих личных сбережений 1 рубль 20 копеек часто на мое питание сдавала. Как учительница в фильме «Уроки французского», так и она 10-15 копеек мне подкладывала, чтобы с голоду не умер. Естественно, после такой встречи я памятник для Клавдии Ивановны бесплатно сделал. Это был 1960 год.

Однажды мне попался на глаза список древней иконы «Умиление», и я решил изобразить ее в граните размером 30 на 40 см. На работу ушло полторы недели. Когда закончил, откуда-то появился человек, пожелавший ее приобрести. Выяснилось, что в Рыльском монастыре скончалась монахиня, сестра просителя. Ему я этот образ подарил. Это было мое первое произведение, которое оценили. Случается, дарят и мне. Недавно пришла девушка с собственными фотографиями 120 мраморных изваяний в виде ангелов».