В сообщении, подготовленном Александром Гончаровым, говорится: «Царская жизнь в глазах обывателей XXI столетия всегда предстает в некоем искажении, появлению которого мы обязаны многочисленным художественным фильмам вроде советских лент «Звезда пленительного счастья», «Чокнутые» или новейшей российской киноподелке «Матильда».

Поэтому для большинства наших современников, поверхностно знающих историю, русские императоры, их семьи, друзья и приближенные представляются либо сверхчеловеками, либо сверхнегодяями. Каким же был истинный портрет членов императорского дома?

Мало кто задумывается ныне над тем, что, например, Екатерина II Великая была заботливой и нежной бабушкой и трепетно относилась к своим внукам. Процитируем следующие строки, которые принадлежат лично ее величеству: «Это принц, который здоров, вот и все. Вы говорите, что ему предстоит на выбор подражать либо герою, либо святому одного с ним имени, но вы, вероятно, не знаете, что этот святой был человек с качествами героическими. Он отличался мужеством, настойчивостью и ловкостью, что возвышало его над современными ему удельными, как и он, князьями. Татары уважали его, Новгородская республика подчинилась ему, ценя его доблести. Он отлично колотил шведов, и слава его была так велика, что его почтили саном великого князя. Итак, по-моему, господину Александру не предстоит свобода выбора, но его собственные дарования направят его на стезю того или другого, и, во всяком случае, из него выйдет хорошенький мальчик». (Письмо Екатерины Второй к барону Ф. М. Гримму, март 1778).

Так тепло пишет императрица о своем первом внуке Александре Павловиче, родившемся 23 декабря 1777 года, названном в честь святого благоверного великого князя Александра Невского. Под героем в послании понимается Александр Македонский, а под святым – Александр Ярославич. Внука она именует с невольным, чуть ироничным, но добрым пиететом – «господин Александр».

Надо отметить, что свои имена старшие внуки Екатерины, Александр и Константин, получили по ее настоянию. В правящей династии Романовых до 1777 года имя Александр встречается только один раз: так звали умершего во младенчестве сына Петра I. Конечно, существенную роль для императрицы сыграло то обстоятельство, что святой благоверный князь Александр Невский считался небесным покровителем Санкт-Петербурга. Но был и еще один фактор».

Как утверждает Александр Гончаров, «Екатерина Вторая сама имела родство со святым Александром Невским – через франкского императора Карла Великого и через род английских королей XI века. А по материнской линии она являлась прямым потомком тверского князя Ярослава Ярославича – брата благоверного великого князя».

Александр Гончаров пишет: «Своего сына, наследника престола Павла Петровича, императрица Екатерина не любила. Поэтому она совершила поступок, который ее совсем не красит. Бабушка-императрица отобрала у него старших детей, Александра и Константина, чтобы воспитывать самой. Екатерина полагала, что сможет дать лучшее воспитание, чем родные отец и мать. Младшие сыновья, Николай и Михаил, остались с родителями. Все это отнюдь не способствовало доброму отношению Павла к матери.

Детские и отроческие годы жизни цесаревича Александра вряд ли можно назвать счастливыми. С юных лет он вынужден был терпеть серьезную душевную муку. Он любил родителей, но бабушка не могла их терпеть. Он обожал бабушку, но родители относились к ней хуже некуда. Дополнительный раздор в династии вызвала идея Екатерины II передать престол непосредственно старшему внуку, минуя сына Павла. Несмотря на прекрасные материальные условия и хорошее образование, юный принц впитал дух ненависти и противостояния, царивший в семье. Юноша вынужден был лицемерить и лгать, чтобы не расстраивать родителей или бабушку.

Кроме того, он видел, что Екатерина Вторая вынуждена была часто уступать дворянской гвардии при решении серьезных проблем. Ей приходилось раздавать аристократам чины и земли с крепостными крестьянами, дабы ублаготворить дворянство. Все это наложило отпечаток на личность будущего правителя.

XVIII век – время дворцовых переворотов. Дворяне легко манипулировали правителями России: свергали неугодных и возводили на царский трон тех, кто обещал им все новые и новые привилегии. В результате мартовского переворота 1801 года был убит император Павел Первый.

Александр занимает трон. И вновь ему приходится пережить внутреннюю трагедию: испачканный кровью отца, он вынужденно терпит цареубийц подле себя. Лишь спустя время Александр деликатно удаляет самых опасных заговорщиков в провинцию – под видом почетных назначений. Но как знать, сколько раз приходилось царю Александру в холодном поту просыпаться ночью: тени угробленных дворянами деда, Петра III, и отца, Павла I, стояли перед ним как наяву».

Автор сообщения отмечает, что «Воспитанный бывшим революционером-якобинцем Фредериком Сезаром Лагарпом, Александр Первый неоднократно заявлял в узком кругу, что не прочь отречься от трона, дать стране конституцию и удалиться жить в скромный домик на берегу реки Рейн. Эти слова обычно воспринимали за лицемерные несбыточные обещания. Но мы полагаем, что такое намерение было вполне искренним. Ему не хотелось терять голову ради трона, а уехать в Европу – привычная мечта русских, впитавших западные идеи. И только понятие долга удерживало царя от такого решения.

А еще Александр Павлович лично убедился, что преклонение российских дворян перед европейскими свободами и правами человека – всего лишь миф, иллюзия и пустые разговоры.

В 1803 году император Александр I издал «Указ о вольных хлебопашцах», по которому помещики получили право отпускать своих крестьян на свободу вместе с землей за выкуп или отбывание определенных повинностей. Кроме того, разрешалось предоставлять волю и без каких-либо выплат.

Александр Павлович повелел, чтобы сведения о выходах крестьян из крепостного состояния стекались в его канцелярию. Данный шаг был весьма мудрым. Царь проверял готовность дворян к отмене крепостной зависимости. Проводил мониторинг, как говорят в наши дни. За 22 года царствования Александра на волю было отпущено чуть более 47 тысяч крепостных – всего лишь 0,5% от их общего числа. Оказалось, что все патетические заламывания рук и театральные вздохи «о рабстве народа» являются обыкновенной ложью. Господа декабристы, решившиеся в 1825 году на государственный переворот и ратовавшие за освобождение крепостных, никого не отпустили в соответствии с императорским указом».

По словам автора сообщения, «Александр Павлович, правя империей, всё больше и больше убеждался: «друзья» ищут только выгод, преданность соратников часто оказывается фальшивой, искренность объявляется глупостью, а добро высший свет помнить не желает. Скрытность становится главной чертой императора.

Вся любовь и нежность императора досталась сполна только младшим братьям. Александр Первый любил играть с Николаем и Михаилом «в солдатики» и ласково называл детей: «Мои барашки». Император делал все возможное, чтобы братья смогли пережить потерю отца. И они это оценили. Недаром Николай в своей переписке с родственниками называл старшего брата: «Мой ангел. Наш ангел».

Карой Божией за непредотвращение убийства отца Александр Павлович посчитал смерти дочерей в малолетстве и отсутствие сына – законного наследника престола».

Александр Гончаров рассказывает, что «Война 1812 года против Наполеона и заграничные походы русской армии с захватом Парижа превратили Российскую империю в мощнейшее государство Европы. Заслуги императора Александра Павловича либеральные и советские историки непременно принижали. Однако руководство общей кампанией, назначение военачальников, принятие политических решений и организация тылового обеспечения армии свидетельствуют о другом. Без Александра I и его единственного действительно верного соратника Алексея Аракчеева вряд ли бы победа была достигнута. Император ведал военными делами, вел переговоры с союзниками, определял руководящий состав военных сил России. Алексей Андреевич Аракчеев занимался разведкой, организацией поставок продовольствия, обеспечением резервов и курировал гражданское управление в империи.

После окончания войны и установления мира в Европе близкие заметили, что Александр Первый, достигнув высот мирской славы, не удовлетворился ею и стал уделять повышенное внимание религии.

Но возрастающая религиозность царя приняла уродливые формы. Ко двору были приближены различные сектанты-протестанты с уклоном в лжехристианскую мистику и оккультизм. Воспитанный на преклонении перед европейской культурой царь обратился в поисках Истины и утешения не к Русской Православной Церкви, а на Запад. Он возмечтал о воссоздании «единого христианства».

Впрочем, это соответствовало настроениям всего образованного общества России, ринувшегося в сектантство и масонство. Люди, правившие православной страной, оказались оторванными от ее корней. Нет, Православие не отвергалось, но понималось только как национальная религия».

Как подчёркивает Александр Гончаров, «После 1820 года у Александра Первого происходит перелом в сознании. Он совершает постоянные поездки по России, причем посещает самые удаленные и глухие места, беседует с настоятелями храмов, насельниками монастырей, встречается с крестьянами и мещанами.

Под влиянием настоятеля Юрьева монастыря в Новгороде архимандрита Фотия (Спасского) и Алексея Аракчеева император Александр начинает отходить от сектантов-оккультистов и по-настоящему воцерковляться. Если раньше он посещал богослужения лишь по внезапным порывам души или в соответствии с обязанностями императора православной державы, то теперь дорога к храму становится для него привычной. Ему хочется как в детстве верить и молиться. Современники рассказывают, что даже в разгар шумного обязательного бала во дворце, Александр Павлович мог уйти, уединиться и возносить молитвы ко Господу два или три часа.

В 1824 году император окончательно разгоняет логово сектантства при дворе и в столице. А чуть позже, совершая поездку в Нижний Новгород, тайно встречается с преподобным Серафимом Саровским. Об этой встрече сохранились противоречивые свидетельства. Но подвергать сомнению ее реальность не стоит. В 1826 году младший брат царя Александра (после его кончины), великий князь Михаил Павлович, так же посещает батюшку Серафима.

Год 1825-й стал решающим в судьбе Александра Павловича. По своему обычаю он направляется в южные губернии империи. Перед отбытием царь посетил старца Алексия (Шестакова) в Александро-Невской Лавре. О чем они говорили неизвестно…

1 декабря 1825 года государь после непродолжительной болезни умер в городе Таганроге. Его закрытый гроб перевезли в столичный Санкт-Петербург. По пути следования скорбного кортежа гроб ни разу не открывался для прощания народа с императором.

Попытка мастеровых Тулы силой отбить гроб и вскрыть его (люди не верили в смерть государя) была жестко пресечена полицией. Уже в Санкт-Петербурге гроб открыли только один раз, ночью, для матери царя, Марии Феодоровны, и ближайших придворных. При погребении императора Александра Первого его жена, Елизавета Алексеевна, и личный секретарь отсутствовали. Елизавета Алексеевна вообще не выехала из Таганрога».

Согласно сообщению, «Всё это породило слухи, что император инсценировал свою смерть, а сам отправился в паломничество в Палестину ко Гробу Господню. Потом находились люди, утверждавшие, что Александр живет монахом в Киево-Печерской Лавре.

Слухи можно счесть и беспочвенными. Но дело в том, что прецедент уже имелся. Фрейлина императрицы Екатерины Второй, княжна Евдокия Вяземская, инсценировав свою гибель, сбежала из дворца и в 1806 году по благословению митрополита Московского и Коломенского Платона (Лемешева) стала юродивой. Ныне она известна как местночтимая святая – блаженная Евфросиния Колюпановская. Память ее совершается в Соборе Тульских святых…

В 1836 году под Пермью был арестован за бродяжничество некий крестьянин Феодор Кузьмич. Его били кнутом и сослали в Сибирь. В бумаге с приговором расписаться преступник отказался, сославшись на свою неграмотность. Только в Сибири выяснилось, что старец Феодор Кузьмич отлично пишет, учит детей и малограмотных Закону Божьему, великолепно знает православное богослужение.

Своей праведной жизнью Феодор Кузьмич произвел впечатление не только на православных мирян, но и на духовенство. Среди ссыльных находились люди, некогда неоднократно видевшие императора Александра Павловича в Санкт-Петербурге. Они утверждали, что старец Феодор Кузьмич и бывший русский царь – это одно и то же лицо. Однако сам праведник ни разу не опроверг и не подтвердил эти догадки.

Нельзя пройти мимо и такого факта. В келье, выделенной для Феодора Кузьмича томским купцом Хромовым, на почетном месте висела икона святого благоверного великого князя Александра Невского…».

«Сейчас нельзя точно доказать, был ли праведный Феодор Томский ушедшим от мирской суеты императором Александром Первым или нет. Есть доказательства как «за», так и «против». Старец Феодор в ответ на вопрос, является ли он царем Александром, отвечал просто: «Бог знает!» На этом стоит остановиться и надеяться на то, что Александр Павлович после всех несчастий, настигших его на земном пути, получил воздаяние по вере своей. И Господь наш Иисус Христос принял его, как любящий отец принял блудного сына», - заявляет Александр Гончаров.