Отец Сергий пишет: «Второй Вселенский Собор был созван в 381 году императором Феодосием в столице Восточной Римской империи – Константинополе, в церкви святой Ирины. Правитель поприсутствовал на открытии Собора, но в заседаниях участвовать не стал. На этом Соборе утвердили догмат о том, что Дух Святой исходит от Отца и что Три Лица Святой Троицы – Отец, Сын и Святой Дух – единосущны и равночестны между Собой.

Первый Вселенский Собор, прошедший в 325 году в Никее, положил начало спорам о Троице и о воплощении Единородного Сына Божия. Арианская смута и ее завершение привели Церковь к точной формулировке учения, которое было в ней всегда, но не находило точных слов для выражения опыта богообщения. Никейский Собор постановил, что Христос – Истинный Бог, единосущный Отцу.

Это решение, принятое с большим трудом, привело к другим вопросам, неизбежным для человеческой логики. Если в Иисусе Христе Бог соединился с человеком, то каково это соединение и какое место в нем отведено человеку? Не исчезает ли он от соприкосновения с Богом и не становится ли тогда это соединение иллюзией? Если Христос – Бог, то в чем смысл Его подвига как Человека? Все эти вопросы не были абстракцией философских умов. Все догматы, все учение о Боге – это размышления об отношениях Бога и человека. Споры о соединении во Христе двух естеств – это в сущности споры о свободе, смысле Его подвига и личного усилия.

Борьба с арианством породила новые ереси. Один из ярких противников Ария, епископ Аполлинарий Лаодикийский, в своей борьбе с непризнанием Христа Богом пришел к учению об «урезывании» человеческой природы. Он говорил, что Божественный Ум, Логос, заменил в Иисусе человеческий ум, а потому, имея такой Божественный Ум, человек Иисус есть Бог. Аполлинарий был учеником святителя Афанасия Великого, который очень ценил его за ревность в защите никейского учения о единосущии. Но вот именно в попытках защитить истину, опираясь на человеческую логику, он уклонился в ложное учение. Он считал, что если бы Христос был совершенным человеком, то не смог бы оставаться безгрешным, а следовательно – не был бы способен к искуплению. «Плоть Спасителя, взятая с Неба из лона Отца, не имела человеческой души и разума; отсутствие души восполняло Слово Божие; Божество оставалось мертвым в продолжении трех дней… Если бы Господь принял все, то, без сомнения, имел и человеческие помыслы; в человеческих же помыслах невозможно не быть греху».

Как подчёркивает отец Сергий, «Соборный разум Церкви отверг эти рассуждения. Как можно было бы говорить о подлинном спасении, если бы настоящий, полноценный человек был заменен во Христе какой-то урезанной, неполноценной версией-оболочкой?! Как можно говорить об искупительном подвиге, если не было ни выбора, ни свободного решения человеческой воли?! Учение Аполлинария было осуждено как ересь на Втором Вселенском Соборе, но такое осуждение еще не давало положительного ответа – как именно во Христе сочетаются Божественное и человеческое естество. Поиск его продолжился позже, на Третьем Вселенском Соборе, в споре еретика Нестория с Кириллом Александрийским. А пока – предстояло оградить Церковь от целой плеяды лжеучителей, вносивших смуту в умы верующих.

На Втором Вселенском Соборе присутствовало 150 епископов Поместных Церквей. 36 архиереев из Македонии и Египта на Собор не явились, потому что исповедовали другую ересь – Константинопольского епископа Македония, который учил, что Дух Святой не равен Отцу и Сыну, что Он был сотворен и подобен ангелам. Отцы Собора, осудив «македониан», отождествили в их лице две похожие ереси – собственно духоборцев и полуариан, которые отрицали не только Божество Святого Духа, но и единосущие Отца и Сына. Помимо этого, Собор анафематствовал целый список ересей, которые можно отнести к позднему арианству: одни отрицали единосущие Лиц Святой Троицы, другие – наоборот, считали, что они составляют одно Лицо, проявляющееся через «модусы». Наконец, третьи учили, что Сын не вечен и Его Царство прекратит существовать с концом мира».

Отец Сергий рассказывает: «Собор принял семь правил: осудил ереси и установил учение о том, что Святой Дух – «Господь Животворящий, от Отца исходящий, со Отцом и Сыном спокланяемый и сславимый». Догматическое учение было определено в Символе веры, который был дополнен и приобрел тот вид, который знаком сегодня каждому православному христианину. Именно по названиям городов Первого и Второго Вселенских Соборов мы называем Символ веры Никео-Цареградским.

Еще одно важное деяние Второго Вселенского Собора – установление «пентархии» – пятерки главных Поместных Церквей христианского мира. Епископ Константинополя – «Нового Рима» – был признан вторым по чести после Римского епископа. До этого на почетном втором месте стоял епископ Александрийский. Таким образом, по первенству чести они теперь располагались в таком порядке: Рим, Константинополь, Александрия, Антиохия, Иерусалим. Еще несколько правил Собора определяли порядок работы церковного суда и принятия в Церковь еретиков».

Отец Сергий отмечает, что «Очень просто оценивать события минувших дней, значение которых осознано и определено историей. Думать о том, что будь мы там – мы бы уж точно поняли, на чьей стороне истина, – очень опрометчиво. Так же, как и думать, что окажись мы свидетелями земного служения Христа – стали бы Его учениками. Еретики, осужденные Вселенскими Соборами, не были зловредными хулителями, желающими попрать святыню. Их грех состоял в том, что по гордости они не смогли отказаться от ложного учения, когда оно было отвергнуто соборным разумом Церкви. До решения Собора они были не еретиками, а людьми, впавшими в заблуждение. Но когда появляются оросы (от греч. ὅρος – граница, рубеж, предел), определения, перешагивая через них, они выходили за границу церковного общения. Каждая эпоха ставит перед нами вопросы, на которые не найден ответ.

Есть такие вопросы и сегодня. По милости Божией в догматической области все определено, и нам нужно лишь с благодарностью следовать истинам Христовой веры. Но есть еще область нравственных решений, воплощения евангельских идеалов в повседневную жизнь. И ответы на вопросы в этой области нам помогут найти неукоснительное следование чистоте вероучения и искреннее желание исполнять заповеди Божии».