В докладе говорится:

«Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать;

но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь.»

(Лк. 12:4-5).

Ваше Высокопреосвященство, досточтимые отцы, братья и сестры!

Церковь Христова на всех путях своего бытия претерпевала разного рода испытания. Со времён апостолов, мучеников и исповедников – от первых веков и до наших дней, - Церковь как сообщество верующих во Христа сталкивалась и продолжает сталкивается с разного рода вызовами. Но она неизменно отвечает на них, памятуя о Евангельских словах Спасителя, которые вынесены в эпиграф нашего сегодняшнего доклада. Путь христианской жизни всегда сложен, тернист и исполнен испытаний. В Евангелии все мы часто встречаем призыв Господа Иисуса Христа: «Не бойтесь». Апостол Павел в своём послании пишет: «… противостаньте диаволу, и убежит от вас». Не страх и малодушие, но готовность к борьбе и надежда на победу составляет цель, смысл и является главным ориентиром для христианина. Когда мы, верующие люди - священнослужители и миряне, - сталкиваемся с испытаниями, нам на помощь приходит весь духовный опыт, который Церковь накопила за всю историю своего бытия. Этот опыт выражен в письменном наследии отцов и учителей Церкви. Руководствуясь их наставлениями, мы можем найти для себя опору, утешение и вразумление.

Взгляд святых на испытания в жизни человека

Почему для нас так важен опыт святых мучеников и исповедников Русской Церкви? Они уже прошли тем путём, по которому сейчас шествуем мы. Поэтому особенно важно внимательно относиться к их наставлениям.

Мы попытаемся ответить словами святых на те вопросы, которые сегодня встают перед каждым из нас. Как относиться к житейским испытаниям? Как хранить верность Церкви, несмотря на весь негатив, который сегодня выплескивается со страниц медиа? Что делать с ложным представлением о Церкви, которое уже сформировалось у многих людей под влиянием антицерковной пропаганды?

Священномученик Онуфрий, архиепископ Старооскольский, размышляя об испытаниях, которые выпадают на долю христианина, писал: «Между Царством Божиим на земле и царством сатаны – постоянная борьба. Царство Божие на земле – Церковь Христова Православная. Всякий, кто борется с Церковью Божией, в той или иной степени работает против Бога, за господство сатаны на земле. Конечно, для сатаны и царства его борьба с Богом и с Церковью кончится полным поражением (1Кор. 15, 24–27). Но здесь, на земле, по Божиему попущению сатане дана возможность мучить и всячески вредить слугам Христовым. И сатана со своим царством именно жалит рабов Божиих скорбями, болезнями, а иногда убивает их... Но победить последователей Спасителя сатана не может, если они постоянно держатся своего Господа. Христианину нужно постоянно помнить про козни сатаны и удары его, иногда очень тяжкие. Не унывать, а благодушно переносить их, всю надежду свою возложить на Бога!».

Размышляя о христианской борьбе со злом, святитель говорил: «Для христианина вся жизнь земная есть борьба с грехом, именно борьба, а не подчинение греху. С помощью Божией благодати ученик Христов побеждает грех. А если случится ему поскользнуться в этой работе, – по преданию или самонадеянности, – он спешит к таинству покаяния и в нем очищается от грехов своих... А у безбожника нет борьбы с грехом; невер отдается в полное подчинение греху, он – раб греха... В безбожии именно рабство духовное, а в христианской вере – свобода духовная».

О ссорах и распрях владыка писал: «Ссора бывает и между братьями, и между самыми близкими. А как избавиться от ссоры? Взаимной уступкой друг другу. Кроткие и смиренные наследуют землю. Кто ссорится, тот мучит и себя, и других, а снисходительный к другим всем дорог, с ним легко, и ему отрадно... В одном лишь не может быть у нас уступки – в вопросах веры. Как бы ни сердился наш ближний или родной, сделать послабление в вере мы не можем, ибо это значит изменить истине, перестать быть православным, то есть учеником Христовым. Кротость и здесь должна быть, но уступок – нет».

Святитель Онуфрий трезво оценивал духовно нравственное состояние современного ему общества: «Люди упорно не слушают Божьего гласа. Все дальше и дальше мчатся они от Бога, а куда – сами не знают. Так знайте: если не остановитесь и не покаетесь, не обратитесь к милующему Богу – то погибнете во всех своих начинаниях. Так вагон, идущий с горы с неудержимой быстротою, – не имея руководителя, он стремится, сам не зная куда, пока не ударится в первую попавшуюся ему на пути преграду и не разобьется на части. Опомнитесь же все, забывшие Бога, пока каждый из вас еще не умер! Вразуми, Господи, всех несчастных, заблудших; поставь их на путь истины, для их же собственного блага и радости их и нашей!».

О важности следования Евангельским истинам святитель Онуфрий писал следующее: «Почему так часто и при всяком случае нужно верующим в Бога поучаться в законе Божием самим и другим возвещать о нем? Потому, что в слове Божием указаны нам пути жизни земной и вечной. Важнее всего иметь идеал, знать смысл жизни: высокий, всеобъемлющий, разумный. А таков смысл жизни, указанный словом Божиим, – жить здесь на земле не так, как хочется нашему естественному, греховному человеку, а по заповедям Божиим: любить Бога и ближнего, быть честным, добрым, трудолюбивым, воздержанным, чистым и прочее – готовиться к вечной блаженной жизни загробной в Царстве Христовом, которому не будет конца. Правда, мы можем далеко уйти от пути Божьего – можем погрязнуть в преступлениях; но, если у нас есть истинный смысл жизни, если мы знаем путь Господень, – мы можем вернуться к нему. А если мы не знаем вовсе истинного смысла жизни, то в тоске и отчаянии легко решиться и на самое убийство, примеры чего очень часты у людей неверующих, не имеющих христианского идеала жизни».

Словам святителя Онуфрия вторят труды замечательного подвижника Русской Церкви – преподобного Германа (Гомзина), игумена Зосимовского. Его обитель была закрыта вскоре после его кончины, а именно из Зосимовой пустыни на собор 1917-18 гг. пришёл иеросхимонах Алексий, который вытянул жребий патриаршего избрания святителя Тихона. Игумен Герман писал об испытаниях выпадающих на долю христиан без тени смущения и пессимизма. «Что теперь кругом делается?! Трудно вам жить среди такого развращенного мира. Меня все спрашивают: «Конец ли это мира?» Что можем мы на это ответить? Спаситель сказал: О дне сем и часе никто не знает, ни Ангелы на небеси; а только Отец ваш Небесный. Я думаю, что это еще не конец! Но сердце Божие к нам теперь близко. Не до конца прогневается Господь. Он милостиво хранит нашу обитель под покровом Матери Божией. И опять будет мир и тишина. Господь нас помилует за веру нашу – все-таки еще многие веруют и многие молятся еще на Руси.

Молитва – это главное в жизни. Если чувствуете лень, нерадение, как вы говорите, что же делать? Таков уж есть человек! А вы молитесь Богу в полном внимании, просто, как дети, говорите слова молитвы Самому Господу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную». Господь Сам знает, что вы – грешная. Так и молитесь: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Так легче, короче и лучше будет внимание удерживать на словах. Вот так и молитесь. Да укрепит вас Господь Бог».

Претерпевая разного рода испытания, человек может ошибочно решить счастье заключается в спокойствии, а обретение спокойствия – и есть цель его жизни.

Пример митрополита Антония Сурожского показывает нам, что, найдя желанное спокойствие, человек, наоборот, может впасть в уныние. Получив наконец своё собственное жилье в Париже, юный Андрей Блюм осознал, что утратил ощущение полноты жизни и сам ее смысл.

Священномученик Иоанн (Поммер), архиепископ Рижский, так размышлял об этом феномене человеческого мышления: «Некоторые думают, во сколько раз охотнее и усерднее я служил бы Господу моему, если бы жизненный путь мой был легче, если мой жизненный путь не был бы так густо усеян острыми камнями. Когда ты так говоришь, ты, очевидно, сам еще не знаешь, кто ты и что ты, что тебе полезно и что вредно, что тебе нужно и что не нужно.

Справедливо говорят, что человек хуже всего переносит свое благополучие. Дни счастья, дни удач, когда все случается так, как хочется, о, сколько раз эти дни становились гибельною сетью для души человеческой. Сколько непотребства нарастает на сердце человеческом, как ржа на клинке, когда он лежит без боевого употребления, или как зарастает сад, если по нему не погуляет нож садовника.

Все благородные силы христианской души, христианского характера наилучшим образом могут проявиться и развиться именно во время горя, бед, страданий. Все чудеса благодати Господней наилучшим образом проявляются в жизни именно тогда, когда воды скорбей и бед достигают до души нашей и мы вынуждены сознать свое ничтожество и немощь и отнести всю силу и значение к могуществу Божию.

“Я должен пройти школу крестную, я должен пострадать со Христом, чтобы с Ним и воскреснуть”.

Или ты скажешь, когда Господь посылает тебя в школу крестную, я не нуждаюсь в науке её? Говори так: я нуждаюсь в этом, я должен пройти школу крестную, я должен пострадать со Христом, чтобы с Ним и воскреснуть. При посещениях Господних я должен мыслить и чувствовать себя так же, как дитя, наказуемое любящей десницей отцовской, как лоза виноградная под обчищающим ножом садовника, как железо под формирующим его молотом, как золото в очищающем его огне, как виноградная кисть под горячим лучом солнца. Это “я должен” Божественно, и я не могу отступить от него».

Святейший патриарх Тихон, приняв жребий патриаршего служения, в тяжелое время гражданской войны и революции писал: «Взываю ко всем вам, архипастыри, пастыри, сыны мои и дщери о Христе: спешите с проповедью покаяния, с призывом к прекращению братоубийственных распрей и раздоров, с призывом к миру, тишине, к труду, любви и единению.

Убеждайте всех усердно молиться Богу, да отвратит Он праведный гнев Свой, грех наших ради на ны движимый, да укрепит наш расслабленный дух и да восставит нас от тяжкого уныния и крайнего падения. И милосердный Господь сжалится над грешной Русской землей и помилует ее ради святых угодников Божиих, наипаче же Заступницы усердной рода христианского, молитвами коих да снизойдет на вас благословение Божие».

Верность Церкви в сложные времена. Послушание епископу

Одним из самых сложных испытаний, выпадающих на долю верующего человека, на наш взгляд является испытание его верности Богу. Евангельский пример святого апостола Петра учит нас тому, что Господь ждёт каждого, кто по своей немощи отрёкся от Него.

Сегодня мы переживаем время духовного охлаждения и выгорания некоторых людей по отношению к Церкви и Богу. Термин «выгорание» стал уже привычным для людей «помогающих» профессий: педагогов, психологов, социальных работников, врачей… и священников. Сегодня все мы проходим испытание злословием, когда о добрых плодах Церковной миссии и жизни говорят мало, а негатив выставляют на показ. Это не новое явление в жизни Русской Церкви. В своё время громким событием явилось отречение от Бога протоиерея Алексия Осипова, профессора ЛДА. Сегодня мы так же можем видеть случаи оставления служения, особенно молодыми, едва рукоположенными священниками, неокрепшими в вере и несении ответственного и непростого креста священнослужения.

В житии святителя Луки (Войно-Ясенецкого) есть упоминание о том, что священник, благодаря которому будущий святитель принял священный сан, позднее уклонился в обновленческий раскол. Тогда ставший уже епископом Лука был вынужден запретить его в священном сане. При этом сам святитель отличался неисчерпаемой любовью и отеческим отношением к духовенству вверенной ему епархии. Достаточно вчитаться в тексты указов архиепископа Луки, чтобы понять всю глубину его любви к Церкви и духовенству.

Слова Святителя и сегодня не утратили своей актуальности: «Народ наш почти тридцать лет не слышал слова Божия и жаждет его; а пастыри, очень многие пастыри, и теперь, когда свободна проповедь Евангелия, молчат и считают себя вполне исправными, если удовлетворительно совершают богослужения и требы, не пьянствуют и не курят (даже бесстыдно, на людях). Когда я говорю с вами об этом, то чаще всего слышу в ответ: «У нас нет пособий к проповеди». Не стыдно ли так отвечать? Разве проповедь состоит в повторении чужих проповедей? Разве не слышали вы от святого апостола Павла: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1Кор. 2, 4)? Так что же? Значит, нет в вас ни духа, ни силы, если не хотите проповедовать, не имея сборников чужих проповедей, не имеете своих мыслей о Боге, а ищете чужих? Ведь это подлинное свидетельство убожества духовного».

Святитель Лука справедливо считал важным аспектом церковной жизни укрепление института восприемников даже в своё очень непростое время. Вот как он изложил это в одном из указов: «Да будет тверда ваша ревность о правде Божией, о Канонах и постановлениях Церкви. До сведения моего дошло, что восприемниками при крещении младенцев часто бывают люди, не знающие никаких молитв и даже не умеющие сотворить крестного знамения; женщины, имеющие некрещеных детей, и люди, не знающие даже, были ли они крещены. Крещение младенцев совершается в Православной Церкви по вере их родителей и восприемников, на обязанности которых лежит обучение детей Закону Божьему, молитвам и благочестию. Этого, конечно, не могут исполнить восприемники, сами не знающие даже простейших молитв, не умеющие креститься и во время Таинства Крещения смеющиеся над произносимыми священниками заклинаниями сатаны. Таким образом, роль восприемников при крещении становится пустой формальностью. Крестить младенцев с такими восприемниками я строго запрещаю. Восприемниками могут быть только подлинные христиане, знающие Закон Божий и молитвы. Если окажется невозможным найти таких восприемников, то крещение младенцев должно быть отложено до того времени, когда это станет возможным, или даже придется нам возвратиться к временам апостольским и древнехристианским, когда люди крестились только в сознательном возрасте и не нуждались в восприемниках».

Пример святителя и исповедника, архиепископа Луки является для нас ориентиром и утешением. Имея огромный врачебный опыт и талант, владыка Лука не ушёл из Церкви и свои дневниковые записи озаглавил знаковой фразой: «Я полюбил страдания». Так же остался верен Церкви и священномученик Илларион (Троицкий), которому предлагали эмигрировать вместе с мучеником профессором Иоанном Васильевичем Поповым и спокойно заниматься наукой за рубежом. Оба отказались, сделав свой выбор в пользу верности Церкви.

История обновленческого раскола свидетельствует о том, в какой тупик может привести приходского священника и епископа желание обустроить церковную жизнь по своему разумению. Подлинное обновление церковной жизни возможно только в любви, при взаимоуважении и послушании, основанном на доверии.

Одной из главных причин рукоположения в епископский сан архимандрита Онуфрия (Гагалюка) стала его способность противостоять обновленчеству, основанная на крепкой вере и верности Церкви. Основу и стержень личности владыки составляли любовь и подлинно отеческое отношение к духовенству. И плоды такого отношения не заставили себя ждать. Такими же качествами отличался и епископ Никодим (Кононов).

Святитель Онуфрий, обращаясь к старооскольской пастве, говорил: «Жизнь наша земная так печальна и так многоскорбна, мы все так исстрадались, что при всякой встрече с новым человеком мы тянемся к нему, чтобы он чем-либо нас обрадовал. И вы, возлюбленные, я вижу, спешите за нравственным подкреплением ко мне, вашему новому Епископу.

Но чем утешу я вас? Думаете ли, что у меня меньше страданий, чем у вас? О, нет: служение православного пастыря, особенно епископа, – есть мученичество, как говорит Апостол о себе: “Я каждый день умираю”.

Однако, вы правильно думаете, обращаясь за поддержкой духовной к нам, служителям Христовым. Мы можем и должны утешать вас, возлюбленные. Мы на то и посланы от Господа, чтобы укреплять и радовать дух ваш. Скажу вам, возлюбленные, о ваших печалях: не скорбите! Ни болезни, ни лишение имущества, ни поношения, ни темницы, ни самая смерть – ничто это не страшно для христианина. А страшно совершить грех, страшно идти против бога, отказаться от Него, забыть Его, забыть Его святые заповеди, жить в страстях, – вот что для нас есть настоящее горе».

О тяжести и ответственности патриаршего служения замечательно написал исповедник русской Церкви и наш современник, документы для канонизации которого уже подготавливаются, – архимандрит Иоанн (Крестьянкин): «В день избрания на Архиерейском Соборе нового Первосвятителя Церкви в келье моей явился святитель Патриарх Всероссийский Тихон. Он стоял безмолвно, но рядом с ним никем не поддерживаемый упирался в потолок дорожный чугунный посох Патриарха, и чувствовалось, что сдвинуть его с места человеческими силами просто невозможно. Патриарший посох! Он был неподъемным, и он был развинчивающимся. Вот что вручается в этот день интронизации пятнадцатому Святейшему Патриарху Российскому!».

Послушание духовнику

Духовное окормление имеет важное значение в жизни христианина. Сегодня часто можно слышать о том, что человеку не нужны посредники в его отношениях с Богом. Да и сама исповедь не нужна – лучше сходить на «сессию» к психологу, который легитимирует все ваши пороки, взвалит ответственность за ошибки на ваших родителей и посоветует развестись с мужем/женой. Правда не совсем ясно, как потом с этим жить. Созидательный фактор служения духовника как заботливого помощника особенно важен во времена неустроений и испытаний.

Время гонений явилось для Русской Церкви особенно плодоносным в области духовнического служения. Традиция старчества не прервалась в России с приходом безбожной идеологии. Многие старцы, пройдя через ссылки и лагеря, несли подвиг исповедничества, окормляя людей в самых сложных, нечеловеческих условиях.

Именно поэтому сегодня для нас так важны слова духовников, исповедников, носителей подлинной монашеской традиции, которая неведома светскому миру, далекому от Церкви и веры христианской.

Приобщаясь к традициям старчества Оптиной и Зосимовой пустыни, Троице-Сергиевой Лавры и Псково-Печерского монастыря, человек может увидеть, понять и почувствовать важность окормления со стороны духовника.

Чтение наставлений преподобного Софрония (Сахарова), архимандрита Иоанна (Крестьянкина), игумена Никона (Воробьева) может стать полезной духовной пищей для каждого человека и предохранить от соблазна навязанных современным кинематографом представлений о монашестве, ничего общего не имеющих с настоящей монашеской жизнью.

Преподобный Софроний (Сахаров) так писал о сути своего служения: «Во всем я стараюсь иметь основанием блаженного старца Силуана, великого богослова. После видения Христа ему была дана молитва за весь мир как за самого себя. Мы, которые раздавлены и сведены до нуля сознанием индивидуальности, не можем понять его: мы боремся за мелочи. Но надо стяжать Христа-Бога, Который равен Отцу (Ин. 10:30), Который единственно приводит нас к Отцу, и нет другого пути, как только через Него и в Нем (см. Ин. 14:6).

Хотя я говорю на русском языке, потому что мне так легче и ум мой не останавливается на искании слов, но перевести все равно надо. Трудность нашего монастыря в том, что мы хотим сохранить вселенское, «всекосмическое» видение. И на каком языке мы будем говорить об этом?! Грубо говоря, я теперь не знаю Христа ни греческого, ни русского, ни английского, ни арабского, «ни... ни... ни...». Христос для меня всё — и всекосмическое, и сверхкосмическое бытие. Перед моей смертью я умоляю вас: оставьте всякую мелочь, устремите свой ум только к этому Христу. И тогда наш монастырь будет тем, чем мы хотим его видеть: местом и школою ко спасению вечному, где мы научаемся быть подобными Ему».

Преподобный Амвросий Оптинский, оказавший большое влияние на таких классиков русской литературы как Гоголь и Достоевский, во многом сформировал и развил не только аскетическое, но и интеллектуальное основание своего монастыря на долгие годы вперёд. Старец, которому принадлежат знаменитые слова «Где просто, там и Ангелов со сто», преподавал в юности древнегреческий язык, а в обители занимался переводами святоотеческих творений. Преподобный Варсонофий однажды заметил, что у старца Амвросия на столе всегда лежат тома святоотеческой литературы разных авторов. Примечательно, что в последние годы жизни это были сложные для понимания труды Максима Исповедника и Григория Паламы.

Преподобный Нектарий, поступив послушником в скит Оптиной пустыни, стал изучать французский язык, поскольку все (!) насельники скита на тот момент свободно читали и говорили по-французски. Почему мы вспоминаем об этом сейчас? В начале доклада, мы отметили, что проживаем в эпоху злословия со стороны мира сего на Церковь. И одним из видов такого злословия является упрощение внутренней жизни христиан – монашествующих, духовенства, мирян. Кинематограф часто рисует образы верующих людей, которые сторонятся знания, а глупость почитают за простоту. Всматриваясь в духовный опыт русского монашества накануне и после революционных событий 1917 года, понимаешь, что слово «просто» в устах преподобного Амвросия вовсе не синонимично простоте, о которой говорим мы, жители современности. Воспоминания и дневниковые записи монашествующих лиц, живших в начале ХХ века, могут открыть нам сегодня и помочь переосмыслить действительность.

Изложение своих мыслей в виде дневниковых записей не новое явление в монашеской среде. Не только современные «бывшие послушники» ведут дневники, которые потом становятся основами для разного рода сценариев. Так, послушник Николай Беляев, поступивший в Оптину пустынь незадолго до переворота 1917 года, прилежно ведёт дневник, в котором с любовью и душевным трепетом описывает начало своего иноческого пути: «Путь к познанию истины труден, очень труден, особенно для меня и для всех, подобных мне, грешников. И путь этот труден только сначала, потом он становится более приятным. Путь к познанию истины есть добродетель, любовь и жизнь по совести при вере в Бога. Трудно попасть на этот путь, ибо он требует самоотверженности, готовности на все, что бы там ни представилось. Смиренный человек может пойти по этому пути, а гордый не сможет. Вот этот-то путь к познанию истины и есть духовная жизнь человека, и человек, не идущий этим путем, мертв духовно».

А вот что известно об опыте послушания преподобного Варсонофия: «Сейчас мне Батюшка говорил о том, как он переносил скорби, когда был послушником, рассуждая так:

– Должно быть, я достоин всех этих скорбей. Значит все они нужны, чтобы смыть с меня гордыню и прочие страсти.

Переносил Батюшка скорби, никому не говоря о них, не жалуясь, стараясь не озлобляться на обидчиков.

Мало только перенести оскорбления, надо позаботиться и о том, чтобы не озлобиться на нанесшего оскорбление».

Преподобный Никон Оптинский – тот самый послушник Николай Беляев, совершавший своё служение в сложные времена гонений, писал о подвиге духовнического служения так: «Духовный отец только как столп указывает путь, а идти надо самому. Если отец духовный будет указывать, а ученик сам не будет двигаться, то он никуда не уйдет, а так и сгниет у этого столпа».

Преподобный Варнава, старец Гефсиманского скита говорил: «”Зачем к старцу приходишь?” – “Для того, чтобы сломать свою злую волю и узнать волю Божию”. – ”За смиренный вопрос твой Господь откроет отцу твоему Свою волю”. Не принимай близко к сердцу. Если все принимать, то и на месяц нас не хватит».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) размышляя о важности служения духовника пишет: «Назначение духовничества – взращивать и возделывать то семя жизни, которое даровано душе человека Господом, оберегать его на неведомых стезях духовной жизни, быть путеводителем, примирять человека с Богом благодатными силами Таинств».

«Да, великое дело духовничества продолжается и будет до конца дней. Но опыт духовничества древних отцов и даже нового времени нельзя перенести в новейшее. И верим, несомненно, благости Божией, что как приводит Он ныне овец духовных, пусть больных и израненных, на пажити Свои, так даст и дает уже и пастырей, в которых духовная благодать уврачует их болезни, и вразумит, и восполнит оскудевшие духом сосуды душ. В руководстве всегда хотят видеть твердый жезл, на который во всякое время можно опереться. Но настало уже такое время, которое отметает все надежды на человеческое и указывает миру едину опору, едину надежду на Бога.

Древние отцы великими своими подвигами дошли до этой истины. Они сознательно брали на себя тяжести и горечи подвигов болезней и самоотречения. Нашему времени эта истина дается от Бога без нашего вмешательства, дается очевидно, зримо.

Духовникам и чадам Божиим остается только понять, что сила их не в подвигах, не в учености, но в немощи, которую надо принять как свою спасительницу, примириться с ней, полюбить ее и сознательно принести свою немощь к Стопам Божиим, чтобы в ней начала действовать благодать и сила Божия и возобразился в нас Христос».

А вот подборка на эту тему из творений игумена Никона (Воробьева): «Остался для нашего времени только один единственный путь: терпение скорбей».

«Не будет никаких собственных подвигов у ищущих Царствия Божия. Спасаться же будут только терпением скорбей и болезней. Почему не будет подвигов? Потому что не будет в людях смирения, а без смирения подвиги принесут больше вреда, чем пользы, даже могут погубить человека, так как они невольно вызывают высокое мнение о себе у подвизающихся и рождают прелесть».

«Только при руководстве очень опытных духовно людей могли бы быть допущены те или иные подвиги, но их теперь нет, не найти. Руководителем теперь является Сам Господь да отчасти книги, кто имеет их и может понимать. Как же руководит Господь? Попускает гонения, оскорбления, болезни, длительную старость с тяготой и немощами».

«Необходимые для спасения человека скорби могут восприниматься человеком труднее или легче в зависимости от устроения человека. Если человек примет на веру слово Божие о необходимости и неизбежности скорбей для спасения, если он сознает свои бесчисленные грехи словом, делом, помышлением, сочтет себя вполне заслужившим не только посланных скорбей, но и гораздо больших, смирится пред Богом и людьми — то скорби станут легче».

«Если же человек будет роптать на скорби и болезни, будет искать виновника этим скорбям среди людей, бесов, обстоятельств, станет всеми средствами пытаться избежать их, то враг поможет ему в этом, покажет ему мнимых виновников (начальство, порядки, соседи и прочее, и прочее), возбудит в нем вражду и ненависть к ним, желание мстить, оскорблять и прочее, и прочее».

«Люди и обстоятельства – только орудия Божии, часто не понимающие того, что делают».

«Умный и верующий человек использует скорби к великому успеху в духовной жизни, а немудрый, ропотливый теряет случай для приобретения, вредит себе, расстраивая и тело, и душу».

«Не хочешь скорбей – не греши, раскайся искренне в своих грехах и неправдах, не делай зла ближним ни делом, ни словом, ни даже мыслью, почаще храм посещай, молись, относись с милосердием к своим близким, соседям, тогда Господь и тебя помилует, и, если полезно, то и от скорби освободит».

«Средство от тоски, от скорби – молитва или псалмопение и благодарение Господа. Если будешь понуждать себя читать Псалтирь со вниманием и вставлять чаще молитву Иисусову, Божией Матери и всем святым, то скорбь твоя утихнет, и ты получишь большую пользу душевную».

«Когда тебя будет бороть уныние, тоска, то понуждай себя мысленно говорить: “Слава Тебе, Боже, слава Тебе, Боже! Достойное по делам моим приемлю. Благодарю Тебя, Господи, что послал мне болезнь для спасения души моей. Слава Тебе, Господи, слава Тебе”. Говори эти слова десятки, сотни раз, говори убежденно, от всего сердца — и через некоторое время почувствуешь облегчение на сердце, мир и спокойствие, твердость и терпение. Это признаки посещения благодати Божией».

Преподобный Гавриил (Зырянов), организуя монашескую общину в Седмиезерной пустыни, наряду с устроением братии (старец по просьбе епископа Антония (Храповицкого) окормлял Казанскую Духовную Академию), большое внимание уделял внешнему виду монашествующих: он строго следил за тем, чтобы бороды были ухожены, сапоги начищены до блеска, одежда была чистой. «Чтоб монахом за версту пахло», - пояснял он братии своё отношение к внешнему виду, который, несомненно, влиял и на внутреннее духовное состояние иноков. Сам преподобный так описывал свой духовный путь и отношение к скорбям и испытаниям: «Я жаждал любить Бога всем сердцем. Но как любить? Если любить Бога, – нужно быть достойным Бога, а я видел себя не только грешником, но и коснеющим во грехах своих. Желание любить Бога крепко возрастало до горения, а как любить, чтобы сердце удовлетворилось в своем желании, я не знал... Все способы испытал, на которые указывают: т.е. делать все доброе, быть милосердным к ближним... Не раз оставался чуть прикрытым, раздавая все нуждающимся, терпел голод и холод, скрывая это от других, обиды терпел, не мстил за обиды, старался любить врагов и любил их, как-то повелено Господом. Но самой любви-то к Богу я в себе не ощущал, да и страсти мои ясно говорили, что я чужд этой Божественной любви... Я чувствовал, что сила жизни — в любви к Богу, сила творческая, благодатная...

И вот, Господу моему было угодно, чтобы я заболел; и я заболел, а любви этой еще не испытал в себе; заболел и сильно плакал во время болезни о том, что остался побежденным во грехах моих — грехом, а любви-то еще не имею... Спешу каяться не раз и не два, очень много каюсь и получаю радость...

Чем более я страдал, тем легче себя чувствовал».

Ни один из учеников преподобного Гавриила в итоге не предал Христа, не стал обновленцем. Зато среди учеников старца много новомучеников и исповедников Русской Церкви. Вот только некоторые имена: священномученик Иувеналий (Масловский), священномученик Анатолий (Грисюк), архиепископ Герман (Ряшенцев), архиепископ Иннокентий (Ястребов), архиепископ Гурий (Степанов), архиепископ Феодор (Поздеевский), архимандрит Симеон (Холмогоров).

Духовный опыт в тяжёлые времена бытия Церкви

Святитель Николай Сербский, выпускник СПбДА, узник лагеря Дахау, пребывая в заключении с сентября 1944 по май 1945 года, много размышлял о христианском отношении к скорбям и испытаниям: «В чуждом мире человек подвергается испытанию, и если выдержит его, то получит свой мир. Если же не выдержит, то кто ему даст его мир? Настоящий мир человека, его отечество, – небесно возвышенный, божественный мир. А мир земной, мир грубости и ненадежности, – чужбина для человека. Но в эту чужбину он послан, чтобы выдержал испытание ради этого истинного мира, ради своего небесного отечества.

Так что давайте будем помнить: Бог не даст ни дара духовного, ни дара разума, ни веры, ни любви, ни чистоты, ни пророчества, ни чудотворения, ни власти над бесами, ни прозорливости, ни видения небесного мира тому, кто растратил и во зло употребил, – как блудный сын, – дар телесного здоровья или земного богатства, славы или положения среди людей, или познания материального мира, или каких-то иных умений и способностей».

А вот как говорил об этом священномученик Иоанн (Поммер): «Страх человеческий – это сорная трава на духовной ниве, подлежащая искоренению. Маленькая травка беззакония так же окаянна пред Богом, как и большое дерево преступления. Нет мелочей. Господь не мирится ни с маленькой ложью, ни с единым убийственным словом, ни с одним прелюбодейственным взглядом. Маленькая травка беззакония так же окаянна пред Богом, как и большое дерево преступления. Множество мелких грехопадений, несомненно, тяжелее для души, чем несколько великих, всегда стоящих в памяти, могущих всегда быть снятыми в покаянии. И святой, конечно, не тот, кто делает великие дела, но кто удерживается и от самых малых преступлений.

Идя в своей жизни путем нравственных компромиссов, человек постепенно опустошается душой и перестает чувствовать, когда бывает несправедлив к другому человеку, остро чувствуя, однако, всякую несправедливость других в отношении себя».

Переживая непростые времена, Православная Церковь неизменно живет ожиданием Христа -не антихриста и связанныхс его приходом ужасов и испытаний, а именно Христа Спасителя. Утешителя, милостивого Бога. Книга Откровения заканчивается словами: «Ей гряди, Господи Иисусе!». В этих словах заключается цель и смысл бытия человека. Поэтому для верующего человека нет непреодолимых испытаний.

Для завершения наших изысканий как нельзя лучше подходят слова исповедника Белгородской земли архимандрита Серафима (Тяпочкина): «Всегда служить – мой пастырский долг, а трудно сейчас всем».