В сообщении, подготовленном Светланой Воронцовой, говорится: «Петровки-голодовки» – так наши предки называли Петров пост: к этому времени запасы зимние заканчивались, а новый урожай еще не подоспел. Теперь всё поменялось. В магазинах круглый год – овощи и фрукты. Молодая картошка из Египта уже с февраля продается. Поэтому Петров пост стали считать легким, тем более, что на трапезе часто разрешаются рыбные блюда. А тут еще лето – сезон отпусков, так и хочется дать себе послабление.

С другой стороны, «богословы» из интернета уверяют, что апостольский пост установлен Церковью гораздо позже и предназначен для тех христиан, которые по какой-либо причине не держали Великий пост. Поэтому, если человек постился по уставу в Великий пост, то и соблюдать петровский не обязательно. Насколько оправданы такие доводы, и можно ли игнорировать летом аскетическую практику? На эти вопросы мы попросили ответить старооскольских священнослужителей».

Протоиерей Алексий Зорин, настоятель Александро-Невского кафедрального собора говорит: «Нельзя игнорировать любой пост. Но важно понимать и то, что никакой пост насилием не совершается. Пост – это добровольный подвиг ради спасения своей души. Никакого принуждения не может быть. Церковь предлагает правила, мы их соблюдаем.

Но соблюдать надо с умом.

Когда мы приступаем к посту, то должны знать два принципа: постоянство и постепенность. Надо оценивать, что мы сможем взять на себя и ежедневно это делать без перерыва и отсрочек. И тогда в следующий пост можно себя чуть больше нагрузить. Также в духовной практике важно не попасться на крючок прелести: раз-два – и буду как древние подвижники корешками питаться. Духовная аскеза сходна с физическими тренировками спортсмена: те же правила постоянства и постепенности.

В последнее время популярными становятся люди, которые хотели бы все модернизировать под себя, не понимая целей, не видя результатов. Они постоянно ссылаются на историю: вот при апостолах не было этих постов, давайте не будем поститься. Но Церковь – живой организм. В ней все учреждается Духом Святым, а не чьим-то желанием или прихотью. Апостолы имели главное послушание – идти и проповедовать слово Божие. Их проповедь была не только на словах, но и в делах. Они проповедовали своей жизнью. Вот и мы призваны также, как и апостолы, подавать своей жизнью пример людям.

Так, женщина в семье – апостол для своих детей. Нередки рассказы о бабушках, которые молились перед иконами на коленях со слезами. Внуки запомнили это выражение горячей веры и, став взрослыми, обратились к Богу. Жизнь прадедов послужила апостольским трудом для их потомков.

Еще раз напомню, Церковь не требует от нас сверх усилий, но, показывая образец, дает перспективу духовного роста».

Иерей Андрей Коровин, клирик Александро-Невского кафедрального собора поясняет: «Ученики Христа – такие же люди, как и мы: они так же грешили, так же отворачивались от Бога, бежали в страхе, когда Христа распяли. Через страдания Петр понял, что он немощный и без помощи Божией в любой момент может пасть, отречься от Христа, как он отрекся от Него во дворе первосвященника Каиафа. Павел сначала гнал христиан, он был сторонником убийства первомученика архидиакона Стефана. Но потом ослеп и понял, что без зрения он никто.

И мы с вами гордые, слепые, но, оказывается, мы можем приблизиться к той святости, которой достигли апостолы. По сути, этот пост должен быть ближе всего нам и понятнее. Апостолы стремились переступить через свою немощь, свою гордость. И мы к этому должны стремиться. Простая пища во время поста помогает перенастроить свои мысли и свое сердце, немного вывести из привычного уклада жизни и дать возможность себя изменить».

Иерей Иоанн Дворядкин, клирик храма преп. Сергия Радонежского подчёркивает: «Действительно, появление Петрова поста было связано с тем, что не все христиане по тем или иным причинам могли сохранять Великий пост. Поэтому первоначально Петров пост являлся «компенсацией» за упущенный Пасхальный пост.

С другой стороны, не совсем понятно, с чем связана такая избирательность по отношению к Петрову посту. Если мы вспомним историю происхождения других постов, то легко найдем там множество поводов для перекраивания ныне устоявшихся аскетических практик. Например, Великий пост в том виде, в котором мы его знаем, тоже появился не сразу. Была практика сорокачасового поста перед Пасхой, когда со Страстной Пятницы и до Пасхи христиане ничего не вкушали. Также была практика недельного поста перед Пасхой. К тому же многодневный Великий пост изначально соблюдали не все, а только те, кто готовился принять Крещение перед Пасхой. Почему тогда, зная все это, мы не спешим сокращать или изменять Великий пост?

Полагаю, что дело здесь не в поиске исторической правды, а в элементарной духовной расслабленности. Мы не сконцентрированы на духовной жизни, она далеко не всегда является главной темой в нашей «повестке дня». Поэтому различные духовные практики, такие как пост, воспринимаются как бремя, как груз, который нужно удержать, перенести, вытерпеть и так далее.

Но пост и молитва – это не обязанность, это возможность. В первую очередь, возможность стать другим. И если мы это понимаем, то спокойно и даже с некоторой радостью и благодарностью, принимаем исторически устоявшийся и сохраненный опыт церковной жизни».