В докладе говорится: «В условиях, когда проводится специальная военная операция на Украине, вопрос об отношении Православной Церкви к войне, приобретает особую актуальность.  Об этом свидетельствует развернувшаяся дискуссия по этой теме в разных средствах массовой информации, социальных сетях, а также на других площадках в сети интернет.

Военное противостояние, а также деятельность раскольнической «Православной Церкви Украины» заметно обострили внутрицерковные отношения и создали крайне сложную религиозную ситуацию, как на самой Украине, так и за её приделами, в результате чего многие люди оказались дезориентированы. «Мы со скорбью сегодня говорим, что нынешняя брань является междоусобной, поскольку вовлекает людей, принадлежащих к единому по своей вере и традициям народу...Однако мы с ясностью должны свидетельствовать, что вина в этом лежит прежде всего на тех, кто поставил своей целью разрушение единства Святой Руси, единства нашего народа и нашей веры» - так охарактеризовал сложившуюся ситуацию Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, выступая на ежегодном епархиальном собрании Московской епархии.

Духовные ориентиры для пастырского служения в столь непростой ситуации мы можем определить при более подробном рассмотрении темы отношения Церкви к войне, опираясь и на Священное Писание, и на примеры из истории Православной Церкви и нашего Отечества.

За более чем 1000-летний исторический путь, который прошла наша Русская Православная церковь в условиях многочисленных военных конфликтов, междоусобных войн, революционных и гражданских противостояний была выработана достаточно конкретная позиция, как о духовных причинах войн, так и нравственных последствиях для участников вооружённого противостояния.

Говоря кратко, она заключаются в следующем – война является следствием греха богоотступничества и попускается Промыслом Божиим для спасения людей при этом, воин-христианин, участвуя в военных действиях, не должен превращаться в орудие убийства, то есть не должен превращаться в военного преступника.

Рассмотрению этой духовно-нравственной парадигмы и посвящён настоящий доклад.

Исторический аспект.

Практически сразу после того когда Церковь получила официальный статус в Римской империи (313 год, Миланский эдикт императора Константина Великого) в публичном пространстве стали дискутироваться вопросы об отношении христианства  к войне вообще и особенно к обязанности исполнения воинского долга сопряжённого с  уничтожением противника. 

Известные христианские мыслители и богословы первых веков свою позицию обосновывали на библейских текстах, как ветхозаветных, так и на евангелии, и апостольских посланиях. Темами таких дискуссий были, например, такие: «Как объяснить то, что с распространением христианского вероучения не прекращается взаимное истребление народов и не воцарился на земле вечный мир?», «Как примирить войну и военную службу», в которой принимают участие христиане с евангельским учением Христа о Едином Боге для всех людей, требующим от Своих последователей любви даже к врагам, что война есть убийство, которое запрещается Богом, ссылаясь на библейскую заповедь: «Не убий» (Исх. 20, 13) и так далее.

Одни утверждали, что христиане не должны воевать ни против какого народа, так как через Иисуса Христа они стали детьми мира; что не подобает одновременно служить Христу и диаволу, что не может одна душа служить двум господам. Этих воззрений придерживались Тертуллиан и Ориген, а также известный христианский писатель живший на рубеже III-IV веков Луций Лактанций.

Другие, наоборот, считали, что смерть врагов на войне не является убийством и миссия воина приравнивается к подвигу мучеников. Это видно, например, из 13-го правила одного из отцов Церкви - святителя Василия Великого, архиепископа Каппадокийского.

Вот коментарий к этому правилу известного толкователя канонов Православной Церкви Иоанна Зонары : «...и древние отцы, как свидетельствует сам Василий Великий, не причисляли к убийцам тех, которые убивают на войне, извиняя их как поборников целомудрия и благочестия; ибо если будут господствовать варвары, то не будет ни благочестия, ни целомудрия... А великий в божественном учении Афанасий в своем каноническом послании к монаху Аммуну говорит буквально следующее: «непозволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно и похвалы достойно».

Причина такого различия во взглядах на войну у представителей Церкви, часто, заключалась в том, что одни из них имели в виду войны несправедливые, в то время как другие (считавшие войну законной) подразумевали войны справедливые - войны с целью защиты правого дела, защиты от насилия и зла.

Посмотрим, что говорится в Библии о допустимости войны в принципе. Ветхозаветные тексты определённо свидетельствуют, что Бог не запрещает войну, хотя отношение к войне определяется рядом условий. Бог дал Моисею не только заповедь «Не убий», но и наставление о том, как вести войну, чтобы победить врагов (Исход 21, 22)». Более того, нередко Бог Сам приказывал израильтянам начинать войны против других народов, которые его прогневали своим нечестием (см.: 1 Царств 15: 3;кн. Иисуса Навина. 4: 13).

Именно война по Промыслу Божию становится средством получения Земли Обетованной еврейским народом. Возможность мирного сосуществования с исповедующими идолопоклонство и развращёнными народами представляла для иудеев как «богоизбранного народа» большую опасность. Поэтому такие войны и называются в Священном Писании «войнами Господа» (1 Царств 17: 47; 2 кн. Паралипоменон 20: 15).

Логика здесь понятна: с этой точки зрения, войны представляли собой намного меньшее нравственное зло, чем совращение в идолопоклонство.

Вот ряд цитат на эту тему. Бог приказывал Своему народу: «Отмсти Мадианитянам за сынов Израилевых, и после отойдешь к народу твоему» (Числа 31: 2); «В городах сих народов, которых Господь, Бог твой, даёт тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев, и Аморреев, и Хананеев, и Фарезеев ... как повелел тебе Господь Бог твой» (Второзаконие 20: 16–17);

«И послал тебя Господь в путь, сказав: “иди и предай заклятию нечестивых Амаликитян и воюй против них, доколе не уничтожишь их» (1 Царств 15: 18). А вот фраза премудрого экклезиаста, которая как будто бы предусматривает определённое место для войны в условиях нашего падшего мира.«Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру» (Екклезиаст 3: 8).

Из приведённых текстов видно что Бог не осуждает тех, кто воюет, выполняя его волю, но когда появляются другие мотивы враждебных действий, даже в условиях войны, они расцениваются как следствие греховной воли человека.

Вот пример из истории самого известного израильского царя и псалмопевца Давида. Он не осуждается за убийство Голиафа и множества других врагов в ходе военных действий. Но, обратим внимание на надписание к одному из глубочайших его и великих произведений -  пятидесятому псалму. Вот как звучит этот текст: «Псалом Давида, когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошёл к Вирсавии». В этой строчке заключена история грехопадения и покаяния царя Давида. Здесь указывается на эпизод, когда по приказу Давида преданный ему военноначальник Урия, на чью жену он польстился, был фактически оставлен врагам без защиты и погиб. Именно в этой смерти Давид глубоко раскаивался и горько оплакивал, поскольку оценивал её как злонамеренную, то есть как фактическое убийство.

В Ветхозаветных текстах неоднократно указывается на основную причину возникновения войн. В качестве главной называются не какие-то, выражаясь современным языком, политические, экономические или территориальные притязания, а утверждается, что война – это следствие тяжких прегрешений против Бога и грубые нарушения верности Ему. Война является возмездием народу за всенародные грехи, наиболее же за грех отступничества. Вот как о том говорит Дух Святой через Иудифь: «Когда уклонились от пути, который Он завещал им, то во многих войнах они потерпели весьма сильные поражения, отведены в плен, в чужую землю, храм Бога их разрушен, и города их взяты неприятелями» (Иудифь 5: 18). И в книге пророка Исаии читаем: «Не хотели они ходить путями Его и не слушали закона Его. И Он излил на них ярость гнева Своего и лютость войны: она окружила их пламенем со всех сторон, но они не примечали; и горела у них, но они не уразумели этого сердцем» (Исаия 42: 24–25).

Мы видим, что войны в Ветхом Завете считались необходимыми и справедливыми, как орудие Промысла Божия.

Новый Завет, с одной стороны, не проповедует своим последователям ничего воинственного, напротив, им внушается терпение, смирение, самоотречение. «Не противься злому, - говорит Христос. – Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую...» (Мф. 5, 39). Однако следует заметить, что речь здесь идет лишь о личных формах насилия, которым не следует сопротивляться. Этими словами Христос вовсе не запрещает человеку сопротивления преступнику, который ему явно грозит убийством. Спаситель повелел Апостолу Петру вложить меч свой в ножны: «Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52). Данные слова обозначают грозное предостережение всякому, поднимающему меч на другого.

Христианское вероучение не осуждает безусловно и прямо военную службу, как одну из форм жизни человека. Нет никакого прямого запрещения христианину употреблять меч в земной жизни. Христос говорит: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю: не мир пришел Я принести, но меч» (Мф. 10, 34).

В Новом Завете отношение к войне и, что более заметно, к личности воина достаточно очень лояльное. В Евангелии от Луки, например, говорится о сотнике, который просил Господа исцелить своего слугу и который удостоился высочайшей похвалы от Спасителя: «Сказываю вам, что и в Израиле не нашёл Я такой веры» (Лк.7: 9). И это прозвучало во всеуслышание перед иудеями в адрес военноначальника римских оккупантов.

Другой пример уважительного отношения к воину мы находим в Деяниях апостолов: «Муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, благочестивый и боящийся Бога… он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия» (Деян. 10: 1–3).

Здесь видно, что ни первому, ни второму сотникам ни Господь, ни апостолы не сказали ни слова в осуждение их воинской службы и не требовали оставить её.

Точно так же и воины, которые приходили к святому пророку Иоанну Крестителю и спрашивали: «Что нам делать?», – в ответ слышали не повеление о дезертирстве, а призыв воздерживаться от греха во время своей службы: «Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк. 3: 14).

Апостол Павел в своих посланиях хвалил за воинские подвиги: «И что еще скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках, которые верою побеждали царства,

творили правду, получали обетования… были крепки на войне, прогоняли полки чужих» (Евр. 11: 32–34).

Преподобный Ефрем Сирин комментирует это так: «В глазах апостола военные подвиги – не греховные и Богу не неугодные действия, а, напротив, дела веры, на совершение которых Господь Сам давал силу людям, уповавшим на Него и посвящавшим имени Его свои победы». Как видим, в Новом Завете нигде нет порицания воинскому званию, что непременно было бы, если бы воинская служба противоречила нравственному достоинству христианина. А общепризнанное апостольское правило – каждый оставайся в том звании, в котором призван (1 Кор. 7: 20) – давало возможность находиться в римских войсках и солдатам-христианам».

Из приведённых слов Спасителя и апостолов можно сделать вывод, что христианство, не предписывая войну своим последователям, прямо и безусловно её не запрещает. Более того, Христос и апостолы подтверждают признание Ветхим Заветом войны в некоторых случаях неизбежной и законной.

Таким образом, считать войну недопустимой никогда и ни в каком случае, ссылаясь на заповедь не убий, нельзя, поскольку такое отрицание будет противоречить Священному Писанию.

Выдающийся наш отечественный богослов митрополит Московский Филарет (Дроздов) поучал: «Бог любит добродушный мир и Бог благословляет праведную войну. На земле всегда есть немирные люди, посему нельзя наслаждаться миром без помощи военной... Не страшись опасности, подвизаясь за правду: лучше умереть за нее, нежели пережить ее. Искупи кровью для потомков те блага, которые купили для тебя предки. Уклоняясь от смерти за честь веры и за свободу Отечества, ты умрешь преступником или рабом: умри за веру и Отечество, – ты на небе приемлешь жизнь и венец!».

Конечно же во все времена были те, кто категорически не соглашался с такой позицией Церкви. Известно, что именно такая позиция Русской Православной Церкви в отношении войны, благословляющей воинов на брань, послужила одной из причин публичного отречения от Православия известного современника митрополита Филарета, писателя графа Льва Николаевича Толстого.

Здесь следует подчеркнуть, что Православная Церковь в лице её иерархов и в своих официальных документах никогда не считала и не считает войну чем-то хорошим. Любая война связана с грехом. Во время войны совершаются убийства, человечество претерпевает страдания, и поэтому к войне невозможно относиться с одобрением.

И в тоже время Церковь, не только Русская Православная Церковь, но и другие христианские Церкви, всегда благословляли воинское служение, рассматривая его как служение по защите Отечества, служение ближним, ради которых человек идёт на фронт, защищает их и часто принимает смерть тем самым исполняя заповедь Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13).

Современная позиция Русской Православной Церкви изложена в Основах социальной концепции, где сказано, что "Церковь…не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идёт о защите ближних и восстановлении попранной справедливости…. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних".

В Русской Православной Церкви веками прославляются святые воины – верные защитники родной земли. Вот некоторые общеизвестные и святые для нас имена: преподобные Илия Муромец, Александр Пересвет, Андрей Ослябя, благоверные князья Александр Невский, Дмитрий Донской, Довмонт Псковский, праведные Феодор Ушаков, Иоанн Русский. Мы признаём их ратные деяния абсолютно справедливыми и обращаемся к ним как защитникам и покровителям от всякого зла.

Преподобный Сергий Радонежский, игумен земли Русской, благословил князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву, явив тем самым образец высочайшего патриотизма.

Великое мужество в борьбе с польскими интервентами проявил священномученик Патриарх Московский и всея Руси Ермоген (1530 – 1612). Из заточения он обращался с посланиями к Русскому народу, благословляя освободительную войну против иностранных завоевателей.

Навсегда останется в народной памяти подвиг защитников Троице-Сергиева монастыря в 1608 – 1610 годах. Тогда около полутора лет 2400 стрельцов, дворян, крестьян, монахов защищали монастырь от 15-тысячной армии Лжедмитрия II. Защитники монастыря выдержали пятнадцатимесячную осаду интервентов, и стали одним из оплотов Народного ополчения под руководством Кузьмы Минина и князя Димитрия Пожарского.

Архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын помогали ополченцам крупными пожертвованиями, поддерживали дух войска. Из монастыря за подписью архимандрита Дионисия по всей Руси расходились обличительные грамоты, взывавшие к уму и сердцу народа в суровую для Родины годину.

Традиционный подлинно религиозный подвиг жертвенности, как это ни покажется странным, глубоко и многогранно проявился и в советский период и особенно во время Великой Отечественной войны. И это после жесточайших гонений на Церковь в предвоенные годы.

О начале войны местоблюстителю Патриаршего престола митрополиту Сергию (Страгородскому) сообщили после праздничной литургии, когда владыка собирался служить акафист «Всем святым в Земле Российской просиявшим». Митрополит Сергий тут же произнес патриотическую проповедь и благословил паству на предстоящий всенародный подвиг, а 26 июня он отслужил в Богоявленском соборе Москвы молебен о победе русского оружия и, положил начало всенародных пожертвований на нужды Красной армии. Он снял бриллиантовый крест с клобука и наперсный крест в качестве, священного «зачала» общенародной помощи.

Приведу ещё такой пример, который, к сожалению, не так широко известен. Можно сказать, первым мучеником во время Великой отечественной войны стал русский священник, который ещё в Первую мировую войну, полковым священником Ставропольской дивизии, за проявленную храбрость был награждён солдатским Георгиевским крестом, архимандрит Александр (Вишняков). В 1934 году о. Александр был арестован и на три года отправлен в исправительно-трудовой лагерь. После возвращения из ссылки совершал служение в одном из киевских храмов. В ноябре 1941 г. по доносу отец Александр был арестован в за то, что огласил в храме послание митрополита Сергия (Страгородского) призывавшее встать на защиту Родины, а  так же   за попытки спасти от гибели евреев, ( он крестил многие еврейские семьи и свидетельствовал об этом перед оккупационными властями), а также публично обличал казнь евреев в Бабьем Яру. Ему действительно удалось спасти многие семьи.

6 ноября 1941 г. архимандрит Александр был уведён на расстрел в Бабий Яр вместе с красноармейцами, евреями и подпольщиками. Совершение казни поручили группе националистов. Его пытались распять на двух связанных крестообразно брёвнах. Не получилось. Тогда привязали к кресту колючей проволокой, облили бензином, подожгли и, горящего, сбросили с обрыва. Мученическая смерть отца Александра (Вишнякова) является ярким примером исполнения высшей заповеди о любви к ближнему - он  «положил душу свою», за людей попавших в беду, невзирая на политические, идеологические и даже их религиозные взгляды.

В рамках данного доклада не представляется возможным привести и многие другие примеры христианского подвига защитников нашего Отечества спасших не только Русскую землю, но и Европу от бесовской власти фашизма.

Здесь я бы хотел обратить внимание на то, что мы рассматриваем именно духовный аспект участия воина-христианина в боевых действиях. За скобками этих рассуждений остаются глобальные как политические, так и иные причины войн. Именно такой подход мы встречаем, как в ветхозаветных библейских повествованиях, так и в евангельских и апостольских текстах.

Воины, жертвующие на полях сражений здоровьем, а часто и собственной жизнью не несут ответственности за человеческие страдания, которые приносят военные действия. Ответственны те, кто облечён властью начинать войну. При этом очень важным является мотивирующая идея жертвенного служения воина. Находясь перед реальной угрозой жизни он "должен верить в духовную правоту своей Родины, своего государства и своего жизненного дела" и черпать свои силы и решимость в самой смысловой цели и воле к ней.

Воин-христианин, по учению Церкви, совершает подвиг жертвенной любви защищая Отечество, таково свойство христианской любви. "Любовь познали мы в том, - говорит святой Иоанн Богослов, – что Он положил за нас душу свою, и мы должны полагать души свои за братьев" (1 Ин. 3.16).

В нашей истории есть примеры, когда исполнение евангельской заповеди «Полагать души свои за братьев» и основывающееся на этом чувство патриотизма требовали особой духовной мудрости.

Приведу такой пример. Во время Русско-Японской войны (1904–1905) в Японии резко усилились антирусские настроения. Святитель Николай Японский (1836–1912), уехавший миссионером в Японию в 1861 году и основавший там Японскую православную церковь, принял решение остаться в Токио, но больше не участвовать в общественных богослужениях, а служить и молиться у себя дома, келейно. К своим прихожанам-японцам святитель Николай обратился со следующими словами: «Доселе я молился за процветание и мир Японской империи. Ныне же, раз война объявлена между Японией и моей родиной, я, как русский подданный, не могу молиться за победу Японии над моим собственным отечеством. Я также имею обязательства к своей родине и именно поэтому буду счастлив видеть, что вы исполняете долг в отношении к своей стране».

Святитель написал письмо во все приходы Японской православной церкви, где говорится:

«Кому придется идти в сражения, не щадя своей жизни, сражайтесь – не из ненависти к врагу, но из любви к вашим соотчичам… Любовь к отечеству есть святое чувство… Но кроме земного отечества у нас есть еще отечество небесное… Это отечество наше есть Церковь, которой мы одинаково члены и по которой дети Отца Небесного действительно составляют одну семью… И будем вместе исполнять наш долг относительно нашего небесного отечества, какой кому надлежит… И вместе с тем будем горячо молиться, чтобы Господь поскорее восстановил нарушенный мир…».

Деятельность епископа Николая во время войны была высоко оценена в России. Император Николай II писал ему в конце 1905 года: «…Вы явили перед всеми, что Православная Церковь Христова, чуждая мирского владычества и всякой племенной вражды, одинаково объемлет все племена и языки. Вы, по завету Христову, не оставили вверенного Вам стада, и благодать любви и веры дала Вам силу выдержать огненное испытание брани и посреди вражды бранной удержать мир, веру и молитву в созданной вашими трудами церкви».

Такая нестандартная и мудрая позиция русского епископа во враждующей с Россией Японии лишь повысила его престиж в японском обществе и после окончания войны. Могила Святителя Николая Японского до сих пор находится на одном из самых почитаемых кладбищ в Токио.

О духовных причинах войны размышлял известный сегодня в православном мире святитель Николай Сербский (Велемирович).

Он с горечью пишет о гражданских войнах и революциях, в которых брат начал идти против брата, формально принадлежащие к христианской церкви люди оказывались по разные стороны баррикад. В том числе святитель постоянно вспоминает русские революции и гражданскую войну в России.

По мнению епископа Николая, корень мировых войн – в духе материализма и безбожия. При этом святитель обращает внимание на удивительный парадокс: чем больше в мире воцаряется дух материализма и безбожия, тем больше вера в вечный мир на земле.

«Материалисты считают, - пишет епископ Николай, – что величайшее достоинство человека – его оптимистическая трактовка мира. Однако нет разумного и оправданного оптимизма вне христианства».

Вот духовная трактовка двух мировых войн святителем Николаем Сербским: «Нынешние страдания европейских народов ясно демонстрируют всему миру, что власть и господство над нашей планетой не принадлежит ни одному смертному властелину; нет, это собственность Небесного Царя, Царя царей, Господа Иисуса Христа».

С этих позиций рассматривается и миссия Русской Православной Церкви в условиях современного военного конфликта. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей проповеди на Прощённое воскресенье 6 марта 2022 года говорил: «Долгие десятилетия Россия была тяжело больна страшным вирусом Запада. Среди преданных служителей мамоны оказались не только олигархи и коммерсанты, но и многие обычные молодые люди, которым с детства была внушена идея о всемогуществе золотого тельца. Благодарение Богу, сейчас появился шанс на выздоровление и этот процесс  стал очевиден. Но он далеко еще не закончен.

 ...Ещё одна опасность – патриотизм, основанный на ложных идеалах. Более 100 лет назад был отвергнут краеугольный камень веры и Россия пустилась в погоню за миражом коммунизма. Эта идея до сих пор находит своих последователей, несмотря на жестокие уроки истории. Но сейчас появились и другие миражи: капитализм, оккультизм, неоязычество. Последователей кого и чего только нет в российском обществе, астрология, махатмы, рептилоиды…  Христос, да и вообще понятие Бога в таких концепциях отсутствует. В крайнем случае им отводится декоративная роль как элементам традиции”.

В начале доклада я изложил позицию Церкви о нравственных последствиях военных действий для воина-христианина, который находясь в боевых условиях, не должен превращаться в орудие убийства, то есть не должен превращаться в  военного преступника.

Это пожалуй самый сложный вопрос в практике пастырского окормления военнослужащих, особенно участвующих в войне, что  связано с лишением жизни противника.

Война для христианина есть следствие господства греха среди людей. Она есть несчастье, бедствие, физическое зло.

Согласно христианскому учению, совершающееся при убийстве зло заключается не в самом действии, следствием которого является лишение человека жизни, а во внутренней, нравственной причине этого действия – в злой воле его субъекта. А на войне, согласно Священному Писанию, убийство врагов не составляет ее сущности, не является ее целью. Оно – лишь неизбежное следствие. Если цели войны можно достичь без кровопролития, то к нему, согласно христианскому учению, не следует и прибегать. Также и неприятеля, положившего оружие, не следует убивать».

Духовные противоречия воинского служения наиболее полно раскрыл в своих трудах выдающийся русский мыслитель и философ Иван Александрович Ильин. Он писал: «Нет более тяжелого во всех отношениях времени, как время войны... Война подавляет душу человека качеством и содержанием тех заданий, которые она обрушивает на нас, независимо от того, подготовились ли мы духовно к их разрешению или нет.

...Война является следствием глубокой испорченности человеческой греховной природы. Душа теряет доверие к совести, желание испытывать ее голос или даже способность найти к ней какой-нибудь доступ... Позволительно ли убивать человека? Может ли человек разрешить себе по совести убиение другого человека? Вот вопрос, из которого, по-видимому, вырастает основное нравственное противоречие войны...

...Убийство в сражении нельзя назвать ни гнусным, ни трусливым, ни лично-корыстным делом; хотя от коварства и жестокости оно нередко не свободно».

Нравственный христианский закон не осуждает борьбу со злом, не осуждает применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человеческого, желания унижения или погибели кому бы то ни было.

Мы все сейчас переживаем очень сложное с духовной точки зрения время. Многие люди живо стали чувствовать необходимость народного единства ради сохранения мира и самой России. Мы, православные, ещё раз убеждаемся в том, что это единство может быть лишь исключительно на Истине Христовой. Любые другие попытки объединения обречены на провал. Об этом свидетельствует как священная библейская история, так и история нашего Отечества. У Церкви есть своя собственная не политизированная форма миротворческого служения. И эта форма заключается не в митингах, воззваниях, шествиях, что характерно для политики, а в том, чем всегда занимается Церковь, – в молитве.  От наших молитвенных усилий сейчас зависит будущее.

Закончить свой доклад я хотел бы двумя краткими эпизодами, которые показывают, что даже в самых бесчеловечных условиях войны возможно сохранить искру человеческого достоинства.

Во время оккупации в годы Великой Отечественной войны, немецкие солдаты обычно располагались в домах мирных жителей, а их самих выселяли в сараи, погреба или землянки.

В слободе Томаровка на улице Кисловке (ныне Комсомольская) проживала семья Мирошниковых: мать Мария Матвеевна и 17-летний сын Владимир. К ним в дом на постой был определён немецкий офицер по имени Отто. Отто не притеснял хозяев дома и за неполных два года оккупации ничего плохого от него семья Мирошниковых не видела. Отто был художником и его внимание привлекла красота Михайловского храма в Томаровке. Зимой 1942 года он сделал линогравюру. На ней изображён Архангельский храм, а внизу немецким шрифтом написано «Tomarowka» и «F.Hermany 1942». Летом 1943 года после поражения немецкой армии на Курской дуге войска вермахта стали в панике отступать. Отто, уезжая, подарил оттиск линогравюры хозяйке дома Марии Матвеевне, и она его бережно хранила. В том же 1943 году в ряды Красной Армии был призван сын Марии Матвеевны – Владимир Иванович Мирошников.

Весной 1945 года солдат из Томаровки Владимир Мирошников заканчивал войну в Германии в городе Штеттине, где случайно оказался у дороги, по которой вели колонну военнопленых. Его неожиданно по имени окликнул один из пленных… Это был Отто! Владимир его тоже узнал и уговорил наших солдат-конвоиров отпустить Отто домой, а, вернувшись, рассказал эту удивительную историю маме  Марии Матвеевне. Действительно, не зря говорят: «За добро платится добром». Кстати оттиск из линогравюры сохранился до наших дней.

Вторая история произошла в зоне СВО совсем недавно, 11 декабря, о ней сообщили наши информационные агентства.

Подразделение, в котором служил боец с позывным «Бабка», осуществляло штурмовую атаку на позиции ВСУ. После чего вернулось на исходные позиции, не имея дальнейшего приказа идти в наступление. А «Бабка» остался во вражеских окопах – солдат получил тяжёлые ранения спины, позвоночника и поясницы. Оказавшись обездвиженным, он остался в так называемой «серой зоне», среди трупов погибших украинских солдат.

И вот тут произошёл необычный случай. Один из украинских бойцов, который также был тяжело ранен, остался жив. Они встретили друг друга. Наш «Бабка» и солдат, которого он стал называть «Хохлом», не просто нашли общий язык, но и стали помогать друг другу – перевязали раны, нашли какие-то небольшие запасы еды в карманах. Спали спина к спине, согревая друг друга остывающими телами. Через несколько дней Хохол умер, и Бабка остался один.

Ходить из-за ран спины и позвоночника он не мог, старался ползти в сторону своих позиций на руках, терял силы от ран, голода и обезвоживания организма. Потом пошёл снег, который он заталкивал в рот ради живительного глотка воды. «Бабку» обнаружили с беспилотника – оператор увеличил оптику и увидел, что это российский солдат, который полулежа ест ложкой снег. А его уже успели записать в погибшие, понимая, что тяжелораненый боец в холодную погоду выжить в течение 10 дней просто не может. А он выжил. Выжил вопреки всему.

«Бабка» отморозил ноги, и, когда пришла помощь, находился уже практически за порогом жизни. Его вытащили и сразу отправили к врачам. Недавно сообщили, что ноги парню возможно удастся спасти. Вспоминая того украинского бойца, который помог ему сохранить жизнь, «Бабка» говорил: «Бог дал мне второй шанс – и вот я здесь».

Будем верить и надеяться, что и нам Господь даст ещё один шанс сохранить наше Православное Отечество.