В опубликованном пресс-службой тексте «Коммерсанта-Черноземье» говорится: «Митрополия приграничной Белгородской области последние месяцы наравне с властями занимается гуманитарной помощью для беженцев и раненых солдат, а также отправляет еду и лекарства в подконтрольные РФ харьковские поселки — через сохранившиеся приходы. В интервью «Ъ-Черноземье» митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн высказался о задачах священников во время спецоперации, поделился оценкой нашумевшей книги Евгения Савченко и рассказал о борьбе с влиявшей на экс-губернатора «эзотерической группой» в региональной элите.

– Что изменилось в настроениях прихожан после 24 февраля?

– В Белгородской области линия соприкосновения проходит не по границе, жители принимают все происходящее гораздо ближе, чем в других российских регионах. Если ранним утром 24 февраля те залпы, которые раздались на белгородской земле в сторону Украины, сначала воспринимали как запоздалый салют после празднования Дня защитника Отечества, то 9 мая, когда салют был настоящий, люди подумали, что это обстрел Белгорода, — и многие повыскакивали из домов. Понимаете разницу?

– То есть полностью поменялось восприятие.

– Есть постоянная тревожность, которая проявляется во всех сторонах жизни. Но с ней помогает справляться конструктивная позиция губернатора, который говорит правду о том, что случается, и дает очень короткие, но точные комментарии (глава области Вячеслав Гладков сообщает об «инцидентах», которые коснулись мирных жителей, в своем Тelegram-канале. «Ъ-Черноземье»).

Вы, наверное, видели в Белгороде поля тюльпанов, они – большая радость для людей. Были солнечные дни, и многие семьи приехали с детьми (на фестиваль «Белгород в цвету». «Ъ-Черноземье») просто посмотреть на цветы, позабыв ночные воздушные бои и хлопки-взрывы. Восприятие имеет громадное значение, поскольку мы – я говорю о белгородцах – сейчас живем в ситуации, когда понимаем, что тоже обязаны поучаствовать, прежде всего делами милосердия, и помочь чем можем.

К примеру, под Белгородом есть военный госпиталь. Прежде чем попасть в него, нужно пройти три КПП. И один из них находится рядом с остановкой, куда автобус – понятно почему – уже не ходит. Но этот остановочный комплекс полностью забит продуктами, свозят картошку, масло. С первых дней, когда местные жители узнали, что работает госпиталь, они начали стихийно привозить туда свои домашние припасы. Сейчас такую помощь передают в специальные епархиальные пункты.

Люди хотят помочь, даже фабрика женского белья «Россиянка» перестроила работу, потому что необходимо нижнее белье для наших раненых.

– Как отозвалась сегодняшняя ситуация лично в вас?

– Бывает, я совершаю богослужение, справа у меня стоит батюшка, сын которого служит в ВДВ России. А слева батюшка – выходец с Украины, у него сын призван в ВСУ. Мы все молимся о том, чтобы мир наступил, и служим примирению. Каким именно будет этот мир: будет ли путь к нему дипломатическим или каким-то другим – это уже профессионалы должны решать.

Но хотелось бы, чтобы быстрее прекратилось кровопролитие, когда гибнут невинные люди. Все зависит от вразумления людей, которые ответственны за это.

– В чем теперь состоит задача священнослужителя?

– Наша роль заключается в том, что мы должны совершать миссию примирения. Латинское слово «понтифик», которым католики называют своего иерарха, в буквальном переводе означает «строитель мостов». И нам нужно построить мосты: между человеком и Богом, человеком и человеком и внутри самого человека. Сейчас для того, чтобы строить эти мосты, нужны дела милосердия.

Мы в своих проповедях прежде всего призываем к милосердным делам и не вмешиваемся в оценку происходящих событий. Это не потому, что мы уходим от ответственности, а из-за того, что многого не знаем, чтобы правильно оценить все происходящее.

Своим долгом мы в первую очередь считаем помощь человеку, который в ней нуждается. Потом уже можно будет рассуждать, как это произошло, почему и что будет дальше, а женщина с ребенком или пожилой человек нуждаются в помощи прямо сейчас.

Помогаем не только беженцам, кто прибывает на белгородскую землю, но и тем, кто сейчас находится на территории Харьковской области, контролируемой нашими войсками (по состоянию на 27 мая. «Ъ-Черноземье»). Там есть психиатрическая больница, где 780 больных остались практически без всего, и мы пришли им на помощь.

Через наших военных передаем лекарства и продукты тем жителям Харьковской области, которые находятся на оставшихся без связи с остальной частью региона дальних хуторах.

Очень важный факт, что люди, живущие на этой территории Украины, доверились и были взяты под защиту России, они остались в своих домах. Теперь у нас есть ответственность за их судьбу.

Помогать на другой стороне границы трудно и опасно, потому что даже территория, которая контролируется российскими войсками, периодически обстреливается. Попадают под огонь и наши пункты гуманитарной помощи. Эта часть нашей работы не самая публичная, потому что делаем мы это не напоказ.

– Какие отношения складываются с украинскими священниками сегодня?

– Часть помощи мы распределяем через приходы, которые относятся к Харьковской и другим епархиям Украины. Гуманитарную помощь привозят в храмы, а оттуда ее разносят волонтеры. Поддерживаем и их священников. Бывает, что в некоторых населенных пунктах на украинской стороне власти уехали, а батюшка остался за руководителя — и духовного, и светского.

– Стали ли люди чаще обращаться к Богу на фоне появившихся сложностей?

– На мой взгляд, да. Отличительная черта сегодняшних дней выражается в том, что люди внутренне ищут защиты перед лицом опасности и находят ее в Церкви. Сейчас в храмах Белгородской митрополии крестится много ранее некрещенных военнослужащих. Совершаются службы и таинства в военных госпиталях. Во всех пунктах приема беженцев есть молельная комната или часовня, и там совершаются крещения и другие церковные таинства.

– Вы первым из высокопоставленных деятелей Белгородской области выступили с критикой экс-губернатора, а сегодня сенатора Евгения Савченко. Поводом стала его книга «Потрясение…» (12+). В ней автор нетрадиционно рассуждает о природе Бога и своих собственных управленческих решениях. Высказывания тем более неожиданные с учетом того, что господин Савченко строил вокруг области образ «Святого Белогорья». Когда, на ваш взгляд, в нем случилась такая перемена взглядов?

– Я считаю, это его личная трагедия. Потому что и в 90-х годах, и 2000-х он был искренне верующим человеком. Исповедовался и причащался, соблюдал посты. Даже название «Святое Белогорье» мы приняли вместе. Он часто применял это словосочетание в своих выступлениях, говоря, что Белгородская земля именуется «Святым Белогорьем» не потому, что мы святые, а потому, что мы стремимся к святости согласно христианским заповедям.

Вместе с Евгением Степановичем в 1995–1996 годах мы разрабатывали программы духовного оздоровления общества, восстановления святынь. Под его руководством ежемесячно проводились штабы, на которых главы районов отчитывались о строительстве храмов. Это повлияло на Белгородчину – все начали сплачиваться вокруг общего дела.

Затем был принят закон об обязательном преподавании основ православной культуры в школах. Целое поколение воспитано на этом предмете. Я считаю, что это уберегло Белгородчину от многих бед в плане демографии, помогло в искоренении наркомании и алкоголизма.

Но потом, начиная с 2012 года, с губернатором начались странности: он снял крест, наблюдалась открытая борьба с церковью, на меня даже пытались завести уголовное дело за «разжигание религиозной розни». На протяжении практически последнего десятилетия Евгений Степанович был вовлечен в эзотерическую группу, которая, во-первых, отвергает Христа как Бога, во-вторых, поклоняется так называемому богу земли Моностону.

Савченко объявил себя апостолом этого Моностона, который повелел ему проповедовать, – об этом он открыто заявляет в своей книге.

Мы сделали несколько экспертиз, подтверждающих то, что книга фактически является проявлением оккультизма и сектантства

Нам в этом помогли эксперты теологического факультета Белгородского государственного университета (копии экспертиз есть в распоряжении «Ъ-Черноземье», Евгений Савченко пока публично не комментировал критику в свой адрес после опубликования книги, его представитель накануне вновь не ответил на запрос «Ъ-Черноземье»).

Все это, конечно, печально. Когда мы вот так теряем человека, который был очень достойным руководителем, многое сделал, чтобы Белгородская область из посредственной превратилась в уникальную.

– Как вы познакомились с книгой господина Савченко?

– Для меня это явилось полной неожиданностью. Я в интернете увидел книгу, подумал, что это какой-то фейк. Позвонил ему и спросил: «Евгений Степанович, это ваша книга?» Он ответил: «Да. Я вам ее подарю». И передал экземпляр со своей дарственной надписью.

– Кажется, чтобы напечатать такую книгу от своего имени, не прибегая ни к каким псевдонимам, нужна огромная смелость.

– Это не смелость, а искаженное представление о своей жизни. Если человек сам себя объявил апостолом и считает, что исполняет великую миссию, то всякое сопротивление он воспринимает как доказательство того, что миссия его правильная.

Увлечение эзотерическими оккультными направлениями очень сильно влияет на психику человека. Соответственно, возникает масса вопросов, ответов на которые просто не находишь. Например, автор общается с мертвыми через медиума – «боговидицу Любу», рассказывает о заданных вопросах духу Высоцкого и другим умершим известным людям. Потом предлагает евангелие от Елизаветы, ссылаясь на то, что Люба – это переродившаяся матерь Иоанна Предтечи, ее девятое воплощение.

С точки зрения здравого смысла эти рассуждения анализировать просто невозможно

Если прочесть эту книгу, она вызывает внутренний протест. В ней много несообразностей и безграмотности, при этом она лишена глубины и системности. Пишется о том, что масонская ложа – это хорошо, что они помогают. Создается впечатление, что это просто набор вырванных откуда-то из книжек по оккультизму, по эзотерике различных мнений и фраз, которые выдают как некое откровение.

Просто я знаю Евгения Степановича как человека, способного мыслить масштабно, принимать решения, осуществлять их системно. А здесь поражаешься, как он от своего имени издает такой, я извиняюсь, бред.

– Кто или что подтолкнуло господина Савченко к его нынешней позиции?

– Несколько персонажей, известных в регионе. Например, Валерий Александрович Сергачев (15 апреля покинул пост вице-спикера облдумы, до этого лишился членства в «Единой России», книгу и ее содержание пока публично не комментировал. «Ъ-Черноземье»). Он раньше был у Евгения Степановича первым заместителем, запомнился тем, что публично сказал, мол, церковь не нужна, она отжила свое и просто мешает в строительстве новой жизни. Собственно, это и было написано в книге.

Вместе с ним костяк этой группы, очевидно, составляли Ольга Альбертовна Павлова (в тот же день перестала быть спикером облдумы. «Ъ-Черноземье») и Елена Васильевна Бондаренко (тогда же ушла с поста вице-спикера, госпожи Павлова и Бондаренко от комментариев своего отношения к книге и ее содержанию воздержались. «Ъ-Черноземье»). И когда Евгений Степанович неожиданно для всех ушел с поста губернатора Белгородской области – об этом даже президент узнал, только когда получил его запоздалое прошение, – была попытка со стороны этой группы руководить регионом через областную думу. На сегодня уже пресеченная.

Произошедшее, то, как в книге описываются диалоги с мертвыми, не только поражает меня, но и вызывает параллель с началом XX века. Тогда тоже был всплеск популярности оккультных салонов, были и гонения на православие. Точно так же духи злобы поднебесной искушали людей, вели их к тому, чтобы разорвать всякие традиции, которые были в прежней святой Руси. И, разорвав это все, сказать: «Да мы новую жизнь построим, мы знаем, как это делать». Не случайно большевики и сектантов поддерживали первоначально, и все делали, чтобы разорвать единство православного народа. Характерно, что и в сегодняшнем состоянии нашего общества возрождается масса всяких оккультных учений.

– История и в этом случае оказалась циклична?

– Да, и в этом. Сегодня и каббалистические направления вновь проявляются, и шаманы вдруг начали играть колоссальную роль, когда разные политики высшего уровня прибегают к их помощи.

Элиты все больше погружаются во тьму оккультизма, и это вызывает у меня тревогу

Так называемые «посвященные» думают, что открывают для себя что-то новое и скрытое. На самом деле весь этот путь Россия уже проходила. И вы знаете, чем закончилось – гражданской войной, когда никто не понимал, что же происходит в настоящем, и с лозунгом «Идем в светлое будущее!» брат восстал на брата.

– Митрополия и лично вы продолжительное время знали о существовании этой группы. Были ли попытки переубедить первое лицо региона?

– Я неоднократно пытался, но каждый раз встречал достаточно жесткий ответ. В конце 2019 года это привело к тому, что вокруг моего высказывания спровоцировали скандал. Якобы я сказал, что на войне погибали некрещеные, а крещеные все выжили. А там совсем другой контекст был. Я говорил, что войну выиграли религиозные люди, которые были рядом в окопах: и христиане, и мусульмане, и буддисты.

Они боролись со злом, с нацистской Германией, где тоже как раз имели популярность оккультные учения. Это было и духовное столкновение.

Мне же приписали совершенно обратное. Была инициирована проверка в СКР по подозрению в якобы «оскорблении религиозных чувств», делали множество экспертиз моей речи. Когда в конце концов следователи отказались возбуждать уголовное дело, нашли активиста, который оказался последователем секты «Свидетелей Иеговы» (запрещена в РФ. «Ъ-Черноземье») и требовал в своем обращении возобновить проверку и сделать экспертизы.

И судья, не буду называть ее фамилию, превысила свои полномочия и удовлетворила иск. Ее муж работал в это время в департаменте внутренней политики правительства области, который возглавляла Ольга Павлова.

Разбирательства заняли несколько месяцев (в это время я попал в больницу с коронавирусом), но в апелляции решение суда было отменено. Все это пришлось пережить. Поэтому нельзя сказать, что я не пытался остановить. У меня была масса попыток это сделать, но никто не слышал. Никто не мог сопоставить образ всегда корректного, вежливого человека, устроителя Святого Белогорья с противником церкви. А в нем совмещалось все это.

– Получается, книга помогла.

– Да, чтобы эту ситуацию публично определить, нужно, чтобы было такое явление, как эта книга. Ее можно уже анализировать, людям показать: «Прочти и поймешь». А не просто ссылаться на слова митрополита.

Митрополит ведь тоже может ошибаться или предвзято судить о чем-то.

– То есть это вещественное доказательство?

– Совершенно верно.

– После того как ситуация стала публичной, можно ли говорить об окончании этой истории?

– Уровень зомбирования зависит от того, насколько участники были погружены в эти учения. Я до сих пор встречаю людей, которые находятся во власти секты, хотя они всячески пытаются это скрыть.

Эти люди, хотя они могут занимать определенные места в чиновничьей иерархии, никогда не будут служить государству

Они будут служить своему кумиру. Секта, когда она овладевает кем-либо, уже не выпускает контроля над человеком и его психикой. Это главная угроза для личности и общества.

– Когда после публикации книги возник резонанс, наши источники узнавали в образе «боговидицы» черты хорватского «целителя взглядом» Брацо, у которого было множество турне по региону в последнее десятилетие. Вы знали о нем?

– Брацо действительно приглашал в регион сам Евгений Степанович, а когда он приезжал, то «работал» с сотрудниками администраций разных уровней. Их фактически насильно заставляли приходить на его представления. В то время как православные активисты, которые пытались противиться этому, проводили пикеты, и их арестовывали. Но потом Брацо поехал с «гастролями» в Санкт-Петербург, и там арестовали уже его самого – вместе с Павловой и Бондаренко. После этого Брацо запретили въезд в Россию, было возбуждено уголовное дело о незаконном предпринимательстве. Савченко думал, что это я все организовал, но нет – я не обладаю такими возможностями. Видимо, Господь так рассудил.

– Так кем же мог быть этот человек?

– Согласно информации, которую мы получили из Хорватии, «целитель» якобы участвовал в различных программах НАТО. Я все-таки 25 лет был председателем миссионерского отдела РПЦ. Мы занимались как просветительской деятельностью, так и изучением сект, в том числе и международных. Так что речь не о простом шарлатане, а о человеке, который зомбирует аудиторию. Но это уже вопрос не моей компетенции. Слава Богу, что от него избавились. Но какая была обида от Евгения Степановича!

– Книга, которую мы тоже читали, говорит о том, что все-таки не совсем избавились…

– Вы правы. У них остался центр за пределами нашего региона, в Псковской области. Там последователи Брацо периодически еще собирались, в том числе и с участием этой «боговидицы». Печально, что всю эту историю спонсировали люди, которые могли бы употребить деньги на реальную благотворительность и помощь нуждающимся.

– Какие у вас сегодня отношения с господином Савченко?

– Мы здороваемся, но не более. Книгу он мне передал через посредника. Лично я с ним так и не общался – мне трудно. Внутри борются чувства. С одной стороны, я очень уважительно к нему отношусь. Как к человеку, с которым за 28 лет прошли определенный путь. По-человечески я вижу, что это духовная болезнь, и мне его жаль, ведь апостол Павел призывает нас: «Борьба наша не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной» (Еф. 6.12).

– Есть ли лечение?

– Во всяком случае для меня это пока недоступно. Я не дерзаю. У нас есть отцы, которые читают специальные молитвы запретительные на изгнание бесов. Но я не обладаю такими способностями.

– Как вы можете охарактеризовать свои отношения с новым главой региона Вячеславом Гладковым?

– Он очень талантливый руководитель. Все время находится в поиске решений тех проблем, которые стоят перед Белгородчиной. Пытается привить региональной власти культуру ответственности за то, что ты делаешь и какие решения принимаешь.

Я как-то шутил, что, когда Евгений Степанович все замыкал на себя, в области развивался неофеодализм

А сейчас мы видим, что развивается неосолидаризм. Вячеслав Владимирович пытается сделать общество солидарным через красоту, через диалог власти и народа.

– Нет ли рисков, что на господина Гладкова могут негативно влиять оставшиеся представители, по вашему выражению, «эзотерической группы»?

– Они еще в самом начале его работы, когда Гладков только исполнял обязанности главы региона, открыто выступали против, не хотели принимать региональный бюджет. Пытались навязывать губернатору сомнительных людей в команду, на посты с достаточно высоким положением.

Поэтому последнее решение (о снятии с должностей нескольких высокопоставленных парламентариев. «Ъ-Черноземье») вполне закономерное и верное, потому что нельзя, чтобы власть раздваивалась, чтобы дума работала против губернатора.

– Возникает ощущение, что вы одновременно ведете борьбу с ложной идеологией прежней власти и выступаете в защиту действующей.

– Я высказываюсь откровенно, как человек со своей позицией. Когда, например, высадили тюльпаны, я искренне порадовался тому, что пришли сотни людей и нашли радость в цветах. Нужно благодарить Бога за то, что нам подарили такую красоту в это непростое время. Сегодня мы все должны быть вместе.

Как раз идея Святого Белогорья, о которой мы говорили с вами, включает в себя приветливость, когда мы доброжелательно относимся к беженцам и творим дела милосердия.

– Тема, по поводу которой вы были готовы вступать в полемику и с новой командой регионального правительства, – строительство в Белгороде крематория. Она и сегодня остается больной точкой?

– Вячеслав Владимирович в итоге отменил проект, по которому строительство крематория планировалось рядом с жилыми домами. Все-таки земли у нас достаточно, чтобы погребать людей. Здесь мы объединились с мусульманами, которые попросили, чтобы для их единоверцев выделили специальное место на кладбище — и я ходатайствовал об этом.

Мы все сказали: «Давайте принимать решение в наших традициях».

Беседовали Сергей Калашников и Андрей Цветков

Фото Олег Харсеев