В сообщении, подготовленном Анастасией Грищук, говорится: «4 ноября Церковь чтит Казанскую икону Божией Матери, а наше государство отмечает День народного единства. Состоялся ли на сегодняшний день этот праздник как истинно всенародный? И в чем вообще заключается или может заключаться единство народов нашей страны? В канун торжества мы решили обсудить эти вопросы с директором духовно-просветительского центра во имя преподобного Сергия Радонежского иереем Иоанном Дворядкиным.

− День народного единства, можно сказать, «родился» из праздника в честь Казанской иконы Божией Матери. По вашему мнению, насколько актуально сегодня церковный праздник возводить до федерального уровня?

− Казанский образ Божией Матери был знаменем для народного ополчения 1612 года. Празднование в честь этой иконы Церковь определила на тот день, когда Москва была освобождена от польских интервентов. Церковь всегда старалась дать религиозное осмысление тому или иному событию, в том числе историческому. Празднование в честь Казанского образа свидетельствует о нашей вере в покровительство Пресвятой   Богородицы русскому народу и участии Божией силы в той исторически значимой победе.

Церковь первой дала оценку тем событиям в установлении памяти Казанской иконы Божией Матери, затем власть государственная определила значимость тех событий в учреждении праздника Дня народного единства. Наверное, в массовом сознании это два разных праздника, поэтому не приходится говорить о том, что церковный праздник был возведен на федеральный уровень.

− В чем кроется глубинная идея праздника? Насколько он значим сегодня?

− Сложно сказать, каково его значение сегодня. Праздник все еще не стал поистине всенародным. Поэтому о Дне народного единства нужно больше говорить, и тогда, возможно, он войдет в народное сознание как особое торжество.

События, которые лежат в основе праздника, вобрали в себя столько разных испытаний для русского народа, что и представить сложно: страшный голод, орудующие повсюду разбойничьи шайки, хаос во власти после окончания многовековой царской династии, готовность призвать на престол даже самозванца и предать собственную Родину ради политических целей. В тот момент русское государство находилось в реальной опасности. Именно в это время Церковь в лице Патриарха Гермогена призывает людей к защите страны от беспорядка и хаоса. Народ откликается и в едином порыве, без указаний сверху встает на защиту Родины.

Другие примеры такой народной инициативы и единения сложно вспомнить. В этом и заключается глубинная идея праздника.

− Как вы считаете, какое значение кроется в словах «народное единство»?

− Это словосочетание может иметь значение в большей степени в момент каких-либо вызовов. Сложно определить, насколько народ един в мирное время. Военные действия, революционные события или даже пандемия – это моменты, которые могут показать, есть ли в стране единство.

В основе народного единства должна быть готовность относиться к каждому человеку как к родному. Даже сами слова «народ» и «родной» – однокоренные, эти понятия близки друг другу. Мы должны быть неравнодушными по отношению к тем, кто нас окружает. В этом будет заключаться идея народного единства.

Наверное, сейчас мы достаточно разобщены, спрятались по своим квартирам, и многих из нас не волнует, что происходит на улице, за пределами дома. Мы можем спокойно проходить мимо маленьких мальчишек, которые ругаются нецензурными словами, и нас это не цепляет. Мы можем не помочь другому, когда ему грозит опасность, но при этом успеваем достать телефон, чтобы снять происходящее. Безразличие и цинизм – самые опасные состояния, которые разрушают единство.

− Вокруг нас много примеров отсутствия единства. Например, разногласия между странами, разлад в семьях, ссоры между друзьями. Люди враждуют и порой даже не хотят пойти на примирение. Есть ли сейчас в обществе единство, или мы наблюдаем абсолютную разобщенность? 

− Разобщенность на уровне стран, семей и дружеских отношений была всегда. Виной этому грех, гордыня, неспособность услышать другого. Сейчас люди тоже разобщены по целому спектру тем, начиная от медицины и политики, заканчивая религиозными и национальными признаками деления. Но, повторюсь, так было всегда. Чего-то сверхкритического я не наблюдаю.

− Что такое единство в Церкви? Как его можно ощутить?

− Единство в Церкви – это всегда единство во Христе. Один Христос, одна вера, одно Евангелие – вот что делает христиан единым целым. Общий ориентир – евангельская жизнь – обеспечивает единство в Церкви.

Когда для христианина слово Божие является личным живым советом, тогда происходит момент доверия Господу и соединения с Ним. Когда каждый из нас пытается исполнять заповеди, ориентироваться на мнение Бога и жить по Евангелию, тогда человек приближается и к Богу, и к ближнему. Внутри Церкви единство возможно только когда мы вместе говорим: «Давай мы будем делать так, потому что так сказал Христос». Это наша самая главная защита от разделения.

− То есть главное отличие единства светских людей от единства верующих в том, что церковные люди стараются следовать заповедям и наставлениям Христа?

− Да, это так. У верующего человека есть высшая мотивация для единства. Рассмотрим на примере семьи. Когда у верующих мужа и жены происходит какое-то разделение, они всегда ищут ответы у Бога. Даже если кто-то не может стерпеть слабость другого, он внутренне говорит: «Я это сделаю ради Христа». Такой настрой позволяет сохранять единство. В этом и заключается религиозная сверхмотивация.

− Как вы думаете, что обычный человек может делать для поддержания единства в обществе и Церкви?

− Что касается верующего человека, то ему нужно оставаться хорошим христианином и всегда быть готовым к примирению, прощению, терпению ради Бога. Для единства внутри общества требуется либо конструктивный диалог, либо молчание. Хуже всего – осуждение всех и вся ради самого осуждения. То есть когда мы начинаем комментировать любые события, всегда важно спрашивать себя: «Я это делаю для того, чтобы понять, как мне действовать, или я просто проявляю любопытство по отношению к этому вопросу?» Пустая болтовня, комментирование и информационное накручивание самого себя заставляет терять внутренний мир, мы утрачиваем способность принимать решения более адекватно и конструктивно. Человек, который находится в панике, озлобленности и суете, меньше способен к единству. Единство возможно там, где есть или тишина, или диалог.  Это базовые вещи для того, чтобы избежать разобщенности.

− Реально ли достичь единства в большом масштабе или нет? Какая идея может объединить наш народ?

− Наш народ может объединить идея о том, что мы единый народ. Нам не хватает какой-то самоидентификации, ощущения, что мы правда вместе, что мы правда связаны друг с другом. Такое самоопределение можно наблюдать в любой диаспоре за рубежом. Сам факт того, что люди приехали из одной страны, делает их близкими друг другу. Внутри страны это чувство почему-то притупляется.

Что нас объединяет? Общий язык, культура и вера. Для того, чтобы обрести полноценное единство, требуется чистота на уровне речи. Также важно поддерживать историческую память, вести честный разговор о событиях прошлых лет и приобщать людей к высокой культуре. Уровень веры – это уже удел Церкви».