В сообщении, подготовленном Александром Гончаровым, говорится: «Британский писатель и апологет христианства Г.К. Честертон считал, что сказка родилась после изгнания людей из Рая. Быть может, основу первых сказок составили воспоминания праотца Адама, которыми он делился с правнуками вечерами, посиживая у костра в каком-нибудь кедровом лесу Ливана. Юные и взрослые сердца внимали старцу, представляя себе потерянный Рай как недостижимое прекрасное место, где тихий ягненок не боялся мощного льва, а на деревьях пели и славили Творца всячески своим щебетом необычные птицы.

Когда Ноев ковчег носился по бурным темным водам потопа, семья Ноя ухаживала за зверями, готовила пищу и молилась Богу Живому. Но в часы, свободные от молений и трудов, можно предположить, что праведный Ной рассказывал своим ближним сказки и притчи, дабы утешить их и отвлечь от рёва ветров и волн, с силой бьющихся в борт ковчега. Вряд ли повествования Ноя были более светлыми, чем у Адама. Потоп ведь поглотил человеческую цивилизацию, при которой «земля растлилась пред лицем Божиим» и «всякая плоть извратила путь свой на земле».

Автор сообщения отмечает, что «Чем дальше и дальше в прошлое уходила память о Рае, тем жестче, чернее и непристойнее становилось сказочное творчество. Грех проник в сказку тихой сапой как бы ещё не при Хаме, посмеявшимся над наготой отца своего.

Сказки в Древнем мире и Средневековье придумывали прежде всего для взрослых. И слушали их обычно зимними ночами, когда и наступала пора отдыха.

Например, в, казалось бы, безобидной сказке о Золушке в средние века отмечалось не только то, что она вышла замуж за принца, претерпев до этого издевательства от сестер и мачехи. В повествовании подчеркивался момент личной мести главной героини. Оказывается, Золушка выколола своим неприятельницам глаза: медленно-медленно, глаз за глазом. Привычный нам образ Золушки был создан гораздо позднее, да и то писательским пером».

Александр Гончаров сообщает, что «Ветхое сказочное греховное буйство усмирилось христианством. Появились и новые сказания, наполненные чисто христианскими мотивами.

Сейчас мало кому известны варианты той же сказки «По щучьему велению», где Бог посылает волшебную рыбу помочь мужику, которому нечем было «разговеться после Рождественского поста».

Нельзя пройти мимо другой русской сказки «Правда и кривда»: «Вот этим делом-то, знашь, взял он образ Смоленской Божьей Матери. Взял его и повесил на себя. Повесил на себя и пошел, слышь, к тому царю царевну лечить, у которой бес-от мучитель сидит…».

Традиционная сказка знает о грехе. Она его фиксирует и отнюдь не одобряет. Зло и добро в сказке хорошо различимы. Хотя часто наказание зла понимается в чисто ветхозаветном духе. А жестокие сказки – с физиологическими подробностями, детям вообще не рассказывали».

Рассказывая о «Фантазиях нашего времени» Александр Гончаров замечает, что «В XX столетии на смену волшебной сказке фактически пришел жанр «фэнтези».

Популярность ему дали произведения вполне христианских авторов – Дж.Р.Р. Толкина «Властелин колец» и К.С. Льюиса «Хроники Нарнии». Впрочем, нельзя забыть и о совершенно нехристианском цикле – «Саге о Конане» Р.И. Говарда.

Родоначальники фэнтези совсем не пропагандировали зло. Герои их книг отважно боролись с ним, часто жертвуя собою «за други своя». Тот же язычник Конан у Говарда (далеко не объект для подражания в нравственном плане) активно сражается с колдунами и демонами, не давая им распространить зловещие чары на мир. У Конана в сознании, как ни странно, проведена четкая грань между добром и злом, которую он не переступит ни за что на свете.

В XXI веке непредвзятый любитель книг, посещающий электронные библиотеки и добирающийся до романов и повестей в жанре фэнтези, легко увидит, что Конан-варвар наверняка сошел бы со своего погребального костра, увидев, что пропихивают в умы читателей современные авторы, и покарал бы их мечом и своим топором».

В «Православном Осколье» поясняют, что «Фэнтези ныне скрестился и с космической фантастикой, и с «альтернативной историей», и с «попаданчеством», и с женским любовным романом. Но беда не в этом. Во многих произведениях зло встало на пьедестал добра. Добро же осмеяно.

Жрецы и священники показываются отменными мерзавцами (как, например, в широко разрекламированной вселенной «Темные начала»), зато везде кишат добрые колдуны, мудрые ведьмы, человеколюбивые кровососы-вампиры и храбрые оборотни (узнаете «Сумерки»?). А уж демоны вообще выводятся из разряда адских слуг и превращаются в нечто совершенно другое.

И вдобавок ко всему демоны наделяются чертами добросердечных созданий, помогающих человеку. Одни названия книг чего стоят: «Его демон-любовник», «Чистокровный демон желает познакомиться», «Мой любимый демон», «Академия демонов» и т.п.

Фэнтезийная демонология запущена на поток. Электронные библиотеки да остатки книжных полок в магазинах ею переполнены. Дети и подростки становятся жертвами такого литературного насилия».

Как пишет Александр Гончаров, «Человек перестает различать добро и зло, грех и добродетель. Он привыкает к относительности морально-нравственных запретов».

По словам автора сообщения, «Таким человеком легко манипулировать, его можно заставить исполнить любую мерзость, если объявить, что это делается во благо. Можно сказать, что он незаметно превращается в демоноподобное существо (без демонического волхования, но с демоническими запросами на самолюбование, гордыню, разврат и хамство). И это самое существо без внутреннего сопротивления направляется в руки тоталитарных сект, сулящих «раскрытие» оккультных способностей и «обретение» потаенного знания».

К тому  же, отмечает автор сообщения, «не следует забывать, что в некоторых фэнтезийных произведениях демонизм связывается с доблестью самоубийства. И не беда, если текст написан бесталанно. Но чем талантливее автор, тем опаснее для читателя. В романе Елены Звездной «Тайна проклятого герцога» предок главного героя совершил кровавое самоубийство ради того, чтобы образовался «святой металл», способный отпугивать нечисть. И это еще одна из самых безобидных книг…».

«Мамы, папы и педагоги и на высоких научных конференциях, и в узком своём кругу сетуют, что современные дети стали меньше читать. Но, думается, такая точка зрения не совсем верна. Подростки и дети читают, только на электронных устройствах – так им удобнее. Число посетителей интернет-библиотек отнюдь не уменьшается, а увеличивается. Причем спросом пользуется как раз «легкая» фэнтезийная литература, а не Фолкнер, Достоевский или Толстой.

Герои фэнтези перекочевывают в компьютерные игры со своими характерами, поведением и моралью. О распространенности компьютерных игр и увлеченности ими молодых поколений и говорить-то не приходится.

В условиях информационного общества прямые запреты не помогут. Родителям необходимо отслеживать увлечения чад и с любовью разъяснять, к чему ведет та или иная конкретная книга. Другого рецепта нет. Ведь перед Богом человек отвечает за то, какими выросли его дети…», - напоминает Александр Гончаров.

Иллюстрация: С. Хэнкс "Книжные полки"