В сообщении, подготовленном Александром Гончаровым, говорится: «В конце апреля в Старом Осколе побывал уникальный человек и высокий профессионал в своей сфере деятельности – Валентин Васильевич Скурлов. В различных энциклопедиях его представляют так: искусствовед, историк ювелирного искусства, почетный академик Российской академии художеств, учёный секретарь Мемориального фонда Фаберже, консультант по изделиям Фаберже департамента русского искусства аукционного дома «Christie’s».

Валентин Васильевич выступал в нашем городе с лекциями, встречался с молодежью, педагогами, работниками сферы культуры. Он посетил Александро-Невский кафедральный собор и любезно согласился дать интервью «Православному Осколью», которое мы и предлагаем вашему вниманию.

– Что вас связывает с Белгородчиной?

– То, что связано с Белгородчиной, связано с родословной моей супруги. Когда в 2018 году я писал книгу, посвященную юбилею моей супруги (не секрет, ей 70 лет исполнилось), то стал искать древо родословное и выяснил, что бабушка моей супруги, Ольга Николаевна Дмитриева вместе с двумя сестрами и мамой, вдовой дворянина Николаева, владела здесь имением. Имение называлось Лукьяновка (сегодня это село носит название Лебеди – прим. ред.). Сейчас в этом месте находится карьер Лебединского ГОКа…

– В каких местах вы успели побывать? Какие впечатления у вас сложились о Белгородской земле и Старом Осколе?

– Я эксперт Министерства культуры по оценке художественных ценностей и часто посещаю художественные музеи страны. На Белгородчине еще не был. Вот успел за свой визит кое-что посмотреть, изучить. Увиденное меня приятно удивило. Узнал много подробностей про ваш город. Меня вдохновила природа – эти степи казацкие, просторы…

Побывал в Губкине. На меня произвела впечатление губкинская детская библиотека. Я таких нигде не видел: 700 кв. метров, отдельные залы. Там даже есть студия, чтобы дети снимали фильмы.

Побывал в Старом Осколе на встрече с профессурой МИСиСа. Казалось бы, технический вуз, но люди тянутся к искусству. Вопросы задают. Я всегда знал, что лучшие представители искусства и культуры – это выходцы из провинции.

– Судя по начальным шагам в вашей биографии, вы учились в пищевом техникуме, в кораблестроительном институте, потом в Ленинградском институте советской торговли. Создается впечатление, что вы искали свой путь. Вы в этом пути как набрели на искусство, на ювелирное дело? Судя по тем местам, где вы обучались, вроде не предполагался такой шаг. Может быть, у вас с детства была тяга к этому?

– Так оно и есть. Я с детства себя чувствовал гуманитарием. Моими любимыми книжками были учебники по истории. Но на исторический факультет в университет я не рискнул поступать, потому что тогда балл был средний: две четверки, две пятерки. Подумал, что не поступлю. А в Корабелку меня, как рабочего паренька, взяли…

После армии я поступил в торговый институт. Потому что по армейской квоте было проще поступить, а по дипломам там было десять человек на место. И тут я взялся за ум. У меня, очевидно, была тяга к научно-аналитической работе…

Потом, после института, рекомендовали поступать в аспирантуру, я даже год был ленинским стипендиатом. Я считаю, что получил хорошее образование торгово-экономическое, правда, не защитился в аспирантуре. И это мне пригодилось через 9 лет. Когда стали искать заведующего отделом спроса, вспомнили, что меня привлекали на полгода изучать спрос на ювелирные изделия, и я тогда ездил в Новосибирск и Свердловск.

– Это было ваше первое соприкосновение с этой сферой?

– Да. 1979 год – 42 года назад. Потом в другой организации 14 лет отработал…

Честно говоря, это не потому, что меня с детства к ювелирному искусству тянуло. Единственными из драгоценностей у нас с супругой были обручальные кольца. А потом жене подарил еще одно колечко. Тогда это было событием. Но когда я пришел в новую организацию, я стал изучать новую специальность. Пошел в библиотеку – в бывшую публичную императорскую библиотеку. На тот момент она была лучшей в стране. Взял книги по ювелирному искусству – два ящика – это около 500 книг и брошюр. За два года я прочитал все. А поскольку я занимал должность члена ученого совета института, то был в курсе всех вопросов. Помню, как коллеги удивлялись, что я всего год-два работаю, а отлично знаю историю ювелирного искусства. А ведь это очень интересно. Так вот когда я стал пристально изучать эту науку, для меня открылась великая фигура Карла Фаберже.

– Мы отмечаем Светлое Христово Воскресение, Пасху Господню. Естественно, широким массам из изделий Фаберже, прежде всего, известны пасхальные яйца. Можете рассказать, какими особенностями они обладают, и как вы считаете, соответствует ли это ювелирное творчество традициям русского Православия?

– Традициям русского Православия – безусловно. Потому что первое красное яйцо преподнесла Христу Мария Магдалина.

Традиция дарения пасхальных яиц давняя. В южнорусских губерниях были распространены писанки, которые украинцы считают своим национальным искусством. Я находил документы, что и при Иване Грозном дарили пасхальные яйца.

Сувенирные яйца делали из разных материалов. В XIX веке целые прейскуранты выпускали: там были и стеклянные, и керамические, и даже шоколадные яйца. Была такая фирма «Пуришев», которая выпускала пасхальные сувениры из шоколада.

В 1991-1992 годах в Санкт-Петербургский музей Достоевского один священник передал свою коллекцию пасхальных яиц. Их изготовили в XVIII-XIX веках из разных материалов. Во второй половине XIX века появляются серебряные яйца-шкатулки. Что касается ювелирных изделий в форме яиц, то они тоже, в принципе, существовали давно. Например, одно такое яйцо – 1730 года – находится в Дрезденской коллекции. Но все это было кустарно. Заслуга Карла Фаберже в том, что он стал это делать на высочайшем художественном и эстетическом уровне. На самом деле царскую коллекцию пасхальных яиц никто из публики не знал. Это были частные подарки частным лицам. И только теперь она стала открыта миру.

– Что для вас значат Православие и Русская Православная Церковь?

– Я поздно пришел к осознанию значения Церкви. Чего тут стесняться? Я 14 лет был членом партии. И только в конце 80-х пришел в Церковь. Воцерковляться стали с супругой вместе. И мы всегда во всех городах стараемся посещать местные храмы…

Очень горжусь тем, что в 1989 году участвовал в отмене «Декрета о запрете производства предметов религиозного культа» 1929 года. Мне довелось встречаться с будущим патриархом Алексием II, тогда еще митрополитом. Меня принимал его помощник.  Удивительно, но тогда возникла проблема, как производить традиционные православные кресты на предприятиях. Традиции оказались утеряны. Приходилось зарисовывать старые образцы.

Для меня Православие – это смысл духовной жизни и существования моего государства, страны и моей родины».

Фото Дмитрия Зиновьева