В сообщении Александра Гончарова говорится: «Судьба любого государства зависит от той системы образования и воспитания, которая в нем складывается. Школа же в ней играет определяющую роль, занимая важную переходную ступень между семьей и обществом в целом. А еще от нее зависит сохранение устойчивости развития социума, основанного на традиционных религиозно-культурных ценностях. Школа формирует будущее.

В России это очень хорошо понимали многие выдающиеся педагогические деятели и реформаторы образования дореволюционной эпохи, такие как Константин Ушинский (1823–1871), Сергей Рачинский (1833–1902), Андрей Вязигин (1867–1919), Владимир Грингмут (1851–1907) и архиепископ Тверской, священномученик Фаддей (Успенский) (1872–1937).

Школа и православие

Из указанного списка педагогических мыслителей идеи владыки Фаддея дошли позже всех до массового современного русского православного читателя. Достаточно сказать, что его выдающийся труд «Записки по дидактике», впервые изданный в 1902 году, был выпущен вновь только в 2003-м. А между тем он не потерял актуальности для XXI столетия и по своей значимости может быть поставлен на один уровень с педагогическими работами Ушинского и Рачинского.

В условиях, когда в нашем образовании проявляется в разные годы шаткость в преподавании ОДНКР и «Основ православной культуры», когда эти предметы не признаются обязательными, да и вообще изучаются лишь в некоторых классах, обычно в 5–6-х, возникает целый ряд вопросов.

Например, каким образом мы желаем передавать традиции нашего народа, поставив в последний ряд сведения о православии, о Церкви, о том, как вырастала на протяжении веков из христианства русская культура. Ведь человек, неосведомленный о православной жизни, даже русскую сказку понять не в состоянии, куда уж там говорить о Достоевском или картинах Нестерова и Васнецова.

И как еще понимать без православия поступки многих исторических деятелей и великих людей России? Если не знать, скажем, что полководец Александр Васильевич Суворов был глубоко религиозным православным человеком, то его «Науку побеждать» полноценно освоить просто нельзя.

А потому очень хорошо, что сейчас педагогические мысли владыки Фаддея о школе и христианском воспитании вынуты из забвения. О них пишут научные статьи и защищают диссертации. Но все же далеко не всем православным учителям педагогика святого Фаддея (Успенского) хорошо известна.

Монах и педагог

Земной путь владыки начался в многодетной семье (девять детей) обыкновенного русского священника из Нижегородской губернии. При Крещении он получил имя Иоанн в честь святого Иоанна Дамаскина.

Любопытно, что в совсем юные годы дедушка Вани, бывший священником, называл его не то в шутку, не то всерьез архиереем. Но так и сбылось.

Отучившись в Нижегородской духовной семинарии, Иоанн Успенский поступил в Московскую духовную академию. И именно здесь под влиянием ректора архимандрита Антония (Храповицкого) он задумался о принятии монашеского креста, а окончательное решение принял после встречи с батюшкой Иоанном Кронштадтским. Постриг свершился в 1897 году.

Иеромонах Фаддей был преподавателем в Смоленской духовной семинарии и в Минской семинарии, затем преподавателем, инспектором (с 1902 года) и ректором Уфимской семинарии, позже ректором Олонецкой семинарии.

После рукоположения в 1908 году во епископа Владимиро-Волынского Фаддей (Успенский) не оставил педагогического поприща. Он всегда старался выступать наставником учительства церковно-приходских школ, находясь последовательно на Владимиро-Волынской, Владикавказской, Астраханской, Саратовской и Тверской архипастырских кафедрах.

Кстати, первые свои курсы для педагогов этих школ он организовал еще в 1898 году.

Главным Фаддей (Успенский) полагал «дать возможность учителям и учительницам отнестись к своему делу сознательно и разобраться в массе многочисленных, нередко неправильных теорий и взглядов на дело воспитания и обучения».

«Не хлебом единым жив будеши»

Труд «Записки по дидактике» включает разделы: 1 – Общая дидактика; 2 – О преподавании Закона Божьего: 3 – О преподавании славянского языка: 4 – Конспекты уроков по закону Божию и славянскому языку. В приложении помещены также «Речи, произнесенные архиепископом Фаддеем в семинариях, гимназиях и церковных школах, на открытии и закрытии педагогических курсов», где владыка размышляет о роли и задачах учителя, его ответственности за воспитание детей.

Главную задачу школы священномученик видел в христианском воспитании, начиная сразу же с первого класса школы: «Вся жизнь школы, все малейшие пути и шаги учителя и воспитателя должны быть овеяны христианством, как воздух, которым всякое живое существо дышит…».

Святой подвижник отмечал, что бедой русской национальной школы является увлечение западными просветительскими идеями. Он указывает: «Главная же ошибка всех этих педагогов состояла в том, что они забывали и не принимали во внимание испорченности человеческой природы после грехопадения, вследствие которой она не может быть чистою, многое в ней следует исправлять, искоренять из нее зло и расстройство, произведенное грехом, а не следовать во всем этой испорченной природе».

По сути, он здесь вполне одобряет подход Константина Ушинского, писавшего: «Всякая школа, позабывшая слова Спасителя “не хлебом единым жив будеши” (Мф. 4:4) и приготовляющая человека только к материальной жизни, как бы утонченна эта жизнь ни была и сколько бы ни требовалось для нее познаний, не выполняет своего значения. Она не приготовляет человека к жизни, но на первых же шагах сбивает с настоящей дороги».

Фаддей (Успенский) утверждает, что воспитание не может быть направлено на становление этакого «всечеловека», несведущего в истории Родины и оторванного от народной почвы.

Православный педагог решительно протестует против абстрактного гуманизма: «Уважать следует, конечно, всякого человека, но нельзя думать, будто бы только так называемые общечеловеческие свойства должны быть развиваемы в воспитаннике, что, например, не следует поэтому особенно заботиться о развитии в нем любви к своей Церкви и отечеству. Воспитывать дитя так, как будто бы оно было какой-то гражданин всего мира, не обращая внимания на то, что оно есть сын именно русского, например, отечества, сын православной Церкви, значило бы то же, что посадить дерево вообще, между тем как в действительности растут только определенные деревья: яблони, березы, липы, дуб, клен и т. п.».

В принципе священномученик Фаддей (Успенский) воспитание в начальной школе ставит выше типичного накопления знаний: «Способности дитяти только еще начинают развиваться, и если бы во время школьного учения все заботы воспитателя направить только на изучение наук, развитие душевных способностей дитяти было бы односторонним, – даже более, развитие одного ума могло бы вредно отразиться на развитии сердца и воли. А между тем развитие добрых качеств сердца и правильное развитие воли не только не менее, но даже более важно, чем развитие ума. Мы ценим человека не столько за его ум, сколько за его доброе сердце или твердую волю и характер. И пусть не говорят, что воспитание дитя получает уже ранее в семье, школьное же время назначается для учения. Воспитание продолжается всю жизнь и никогда не оканчивается, тогда как учение может прекратиться в определенное время». 

И он полностью прав. Без доброго сердца и твердой воли не бывает настоящего гражданина.

Учитель и знание детской души

Очень высокие требования Фаддей (Успенский) предъявляет к педагогу: «Учитель имеет дело не с мертвыми машинами, которые, будучи однажды заведены, однообразно и правильно совершают свою деятельность, и не с явлениями природы, которые без труда подводятся под общие неизменные законы, но с духовной природой детей, с самой человеческой душой, жизнь которой не может быть подчинена строго неизменным законам, – вследствие присущей ей свободы в ней постоянно происходит нечто новое и она способна к постоянному усовершенствованию… Наблюдательность учителя должна проистекать не из пустого любопытства или бесцельного желания знать, что где говорится и делается, – она предполагает в учителе способность снизойти до детских мыслей и чувств, поставить себя на место детей. Она помогает учителю говорить понятным для детей языком и задавать вопросы, всегда соответствующие степени их понимания. Такой способности не создает одна научная любознательность и научное знакомство с психологией, педагогикой и дидактикой. Истинное знание детской души дает только любовь к детям, потому что только она способна ко всему снизойти и все претерпеть».

С точки зрения Фаддея (Успенского), педагог должен полностью погрузиться в школьную жизнь. Это качество он почитает наиважнейшим – «…для того, чтобы совершить свое дело, он (учитель) должен всецело отдать ему свое сердце, не раздвояться, не рассеиваться своими мыслями, чувствами и желаниями по многим лицам, местам и предметам, – по возможности всецело сосредоточить внимание и сердце на народе, школе и детях, чтобы сердце его, как магнит, привлекала школа или, по крайней мере, оно разгоралось бы, когда учитель войдет в школу и начнет привычное в ней дело».

Успенский справедливо отмечает, что учитель воспитывает ученика в соответствии со своими личными качествами. Справедливость может привить только справедливый человек, щедрость – нестяжатель. Соответственно прививаются и стойкость в характере, и доброта, и честность. Поэтому так высока и трудна учительская работа. И если применять данные подходы к нашей эпохе, то надо четко сказать, что образование и воспитание не могут быть какими-то услугами. Даже называть их так является катастрофической ошибкой. Низводя учителя до положения человека, оказывающего услуги, мы невольно разрушаем сам воспитательный и образовательный труд, в котором основой является дарение педагогом школьнику своего времени, чувств, сил, знаний и частички души.

Особые предметы

В своих «Записках о дидактике» Фаддей (Успенский) выделяет изучение в школе Закона Божьего и церковнославянского языка. Он рекомендует бережно относиться к этим дисциплинам, избегать умствования. В отношении Закона Божьего он говорит прямо: «Что касается характера преподавания Закона Божия в школе, то следует помнить, что он не есть лишь такой же учебный предмет, как прочие школьные предметы…

Обучение Закону Божию прямо не достигало бы цели, если бы, занимая ум, оставалось без влияния на другие силы души детей, на самую их жизнь. Поэтому-то уроки Закона Божия должны прямо переходить в живую беседу, которая более способна воздействовать на сердце и волю, чем уроки, обогащающие лишь ум различными новыми познаниями».

Любопытно, что кроме нравственно-воспитательного при изучении церковно-славянского языка Успенский выделяет и чисто учебно-практический ракурс: «В сравнении славянских форм и оборотов с русскими дети будут исходить из того, что уже отчасти им известно, так как они встречают в том и другом языке много сходств, и в то же время это сравнение будет заставлять их постоянно вдумываться в значение слов и оборотов, отличающихся от русских; следовательно, они будут находить в читаемом тексте славянском постоянную пищу для своего размышления, постоянную умственную работу, которая может быть столь же завлекательна и плодотворна, как решение арифметической задачи…».

Практические советы и разработки в преподавании Закона Божьего и церковно-славянского языка владыка Фаддей дал также в своих «Записках о дидактике». Они основаны на его опыте и могут послужить хорошим подспорьем для нынешних преподавателей «Основ православной культуры». 

После революций

Смуту 1905 года владыка определил как преддверие наступающей тьмы. Святой Фаддей понимал революционные события как следствие победы страстей над сердцем. Он думал как русский патриот и призывал к покаянию: «Нужно хвалить заветы, оставленные народу русскому его историей, и действительные доблести сынов земли Русской, а не все хорошее и худое вместе. Может быть, русский народ окажется в некоторых отношениях и хуже других, особенно теперь, когда он так унизился и забыл заветы свои. Хвалить ли за все это? Не каяться ли время, как каялся, а не хвалил себя народ русский во время тяжелых бедствий, им пережитых в течение многовековой истории?».

Революция 1917 года полностью изменила жизнь России. Атеистам архиепископ Фаддей (Успенский) показался опасным. Православный подвижник, аскет и педагог явно мешал строителям новой Вавилонской башни. В 1937 году он принял мученическую кончину в городе Калинине (Тверь) после неправедного суда и гнусных лживых обвинений.

Верный ратник Христов, владыка Фаддей смерти не страшился, ибо жил, как и верил: «Одна любовь способна жертвовать собою. Она подлинно крепка, как смерть (Песн. 8:6), и разорвать ее узы не может никакая сила в мире (см. Рим. 8:35–9). Своею Кровию пишет Христос письмена Нового Завета, живые письмена любви, не на скрижалях каменных, а на скрижалях сердца, где самый источник любви и самой жизни, потому и обновление жизни во Христе бывает не мнимое, внешнее, а действительное, существенное (см. 2 Кор. 3:3). Только эти живые письмена любви неизгладимы вовеки, тогда как все прочие письмена со временем стираются, изглаживаются, забываются или же мертвеют. Если под влиянием страха человек способен оказать внешнее послушание на время, то любовь не требует внешних понуждений. Она сама побуждает человека быть верным навеки, и союз одной любви вечен, не разрушим самой смертью».