В сообщении, которое подготовил Александр Гончаров, говорится: «В январе 1877 года Прага – административная столица Богемии, входившей в состав Австро-Венгерской империи, была взбудоражена приездом русского офицера. Чехи приветствовали его на улицах радостными криками и поклонами. Власти Австро-Венгрии сперва растерялись, а потом организовали блокаду гостиницы, где он остановился, поставив напротив нее несколько пушек.

В конце концов, австрийцы вздохнули спокойно, когда русского удалось тайно, под присмотром эскадрона гусар, выпроводить на железнодорожный вокзал.

Человеком, которого так опасались в Австро-Венгрии, являлся русский генерал Михаил Григорьевич Черняев, который недавно в результате интриг был отстранен от руководства сербскими повстанцами, хотя и одержал 23 победы над турками при одном поражении. Он следовал домой – в Россию. Его имя гремело среди славянских народов.

Федор Достоевский дал генералу такую характеристику в своем «Дневнике писателя» (1876 год): «…Черняев служил огромному делу, а не одному своему честолюбию, и предпочел скорее пожертвовать всем − и судьбой, и славой своей, и карьерой, может быть, даже жизнью, но не оставить дела. Это именно потому, что он работал для чести и выгоды России и сознавал это. Ибо дело славянское есть дело русское и должно быть решено окончательно лишь одной Россией и по идее русской…Имя Черняева теперь принадлежит истории и не умрет никогда».

К сожалению, великий русский писатель ошибся. В начале XXI столетия о полководце Михаиле Черняеве (1828–1898) знают в основном только военные историки. Тот, кого современники наградили прозвищами: Ермак XIX века, Ташкентский Лев, Славянский Вашингтон, Русский Кортес и Балканский Рыцарь, – по большому счету был вычеркнут из отечественной истории».

«Православное Осколье» рассказывает: «М.Г. Черняев принадлежал к древнему, но весьма небогатому дворянскому роду. Его непосредственные предки принадлежали к выходцам из новгородских бояр, перебравшихся в Москву еще при Иване III.  Позднее, в XVII веке, Черняевы получили во владение земли в Белгородском разряде. Но к XIX веку род обеднел.

Михаил родился в семье участника Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии (1812–1815) – Григория Никитича Черняева, женившегося на француженке. В семье родилось 18 детей, Михаил был третьим…

Любопытно, что матушка Михаила во всем походила на обычную русскую барыню, была богомольной, нищелюбивой и хлебосольной. Но только вот по-русски говорила с огрехами. Но зато не пришлось нанимать гувернера-иностранца. Французскому языку детей хорошо научила родная мама.

Черняев пошел по проторенной дороге отца. Он стал настоящим офицером, участвовал в Венгерском походе (1849) и Дунайской кампании (1853), но его командирский дар полностью раскрылся во время Крымской войны (1853–1856). Михаил Григорьевич сражался под Инкерманом и оборонял Севастополь, причем в самой горячей точке – на знаменитом Малаховом кургане. Когда русские войска оставили южную часть города, именно Черняев командовал отрядом, прикрывавшим отход севастопольского гарнизона и моряков. Считается, что он последним на лодке перебрался через Северную бухту.

В 1858 году Михаил Черняев руководил конвоем русской дипломатической миссии в Персию, Среднюю Азию и Кашгар. В 1864 году Михаила Черняева назначили начальником Особого Западно-Сибирского отряда. Он прибыл в город-крепость Верный (ныне – Алма-Ата). И здесь наступил пик карьеры русского полководца…».

Как поясняет Александр Гончаров, «Осенью 1864 года, действуя небольшими силами, Черняев захватил две крепости, среди которых был Чимкент, считавшийся неприступным. Русские проникли в Чимкент по деревянному водопроводу и через отверстие в крепостной стене.

После Чимкента Михаил Черняев двинулся на самый крупный город Средней Азии того времени – Ташкент. Но вынужденно отступил. Слишком мала была численность русских.

Однако Черняев от идеи захвата Ташкента не отказался. Причем из Санкт-Петербурга ему даже запрещали предпринимать экспедицию, боясь дипломатических осложнений. За Ташкент боролись между собой два государства: Кокандское ханство и Бухарский эмират, а за ними маячила тень Англии, действовавшей скрытно через Афганистан. И Черняев это великолепно знал.

Поэтому в конце апреля 1865 года, наплевав на инструкции из столицы, Черняев выступил в свой второй поход на Ташкент. У него имелся двухтысячный отряд хорошо подготовленных солдат и офицеров, любивших командира и называвших себя «черняевцами». У русских, правда, имелось всего десять орудий. Дорогу на Ташкент Черняеву преградила армия Коканда, имевшая численность сорок тысяч человек при 40 единицах артиллерии.

У крепости Ниязбек состоялось сражение между русскими и кокандцами. Длилось оно около трех часов и закончилось полным разгромом кокандского войска.

В Ташкенте вспыхнула паника, когда Михаил Черняев подошел к городу. Причем гарнизон города насчитывал 15 тысяч воинов при ста орудиях. Ташкентцы обратились за помощью в Бухару, где спешно стали собирать армию.

Черняев не стал ждать подхода нового врага и штурмом, начатым в 2 часа ночи, овладел городом, хотя бои внутри продолжались еще сутки.

За взятие Ташкента Михаил Григорьевич был произведен в генерал-майоры и получил назначение на должность военного губернатора Туркестанской области. Среди местного населения он пользовался популярностью. Прозвище Ташкентский Лев ему дали отнюдь не русские.

Черняев в губернаторской должности показал свои отличные администраторские способности. Он уважал обычаи мусульман и легко находил общий язык с представителями разных народов. Жители Ташкента промеж себя его называли «ярым-падишах».

Но в качестве губернатора Черняев пробыл недолго. Он настаивал на присоединении Ташкента к империи, а тогдашнее либеральное правительство России, следуя европейской моде, хотело объявить Ташкентскую территорию независимым государством.

Точка зрения Черняева в итоге восторжествовала, но из Средней Азии генерала убрали…».

Александр Гончаров подчёркивает, что «Прорусские и православные взгляды Михаила Григорьевича в дальнейшем помешали карьере. Либеральный военный министр Милютин очень невзлюбил Русского Кортеса.

В 1867 году Черняева вообще отправили в отставку.

Однако отказываться от своей идеологии генерал Черняев не стал. Он близко сдружился со славянофилом И. С. Аксаковым, сошелся с Федором Достоевским, познакомился и с Константином Победоносцевым.

Михаил Черняев вместе с отставным генералом Ростиславом Фадеевым купили консервативную газету «Русский мир» в 1873 году. Хотя тот же Достоевский относился к ней критически, но тираж ее достиг 10 тысяч экземпляров, что для издания в Российской империи было большим успехом.

В 1875 году поднялось сербское восстание в Герцеговине. И Черняев не усидел на месте. Он отправился помогать создавать сербскую армию. Заграничный паспорт Михаилу Григорьевичу не давали, и он его получил при помощи друга – известного авантюриста и предпринимателя Михаила Хлудова. И уже в Сербии Черняева прозвали Балканским Рыцарем…

Последние годы своей жизни Михаил Черняев вместе с семьей провел в имении Тубышки в Могилевской губернии. Он отремонтировал храм и построил на личные средства здание церковно-приходской школы для крестьянских детей, причем рядом была оборудована гимнастическая площадка.

Ушел ко Господу Михаил Григорьевич Черняев неожиданно, в августе 1898 года. Сердечный приступ он не перенес…».

«Генерал Черняев верно служил России. Он верил в ее будущее и искренне хотел, чтобы страна наша жила честно и по-христиански. Забыть такого человека – это грех перед всей историей России. И пора бы уже избыть этот грех, чтобы наше же прошлое не ушло из-под наших ног», - убеждён Александр Гончаров.