В сообщении, которое подготовил Александр Гончаров, говорится: «В Православной Церкви старчество возникло не позднее III века от Рождества Христова. Оно не насаждалось намеренно, а само произросло из жизни монашеских обителей.

Старчество явилось ответом на запросы о духовном наставничестве и водительстве, которые возникли в годы гонений, когда периодически наступали периоды почти полного уничтожение церковной иерархии язычниками или же господства в ней еретиков.

В Российской империи старчество тоже сформировалось неспроста. Упадок Православия в XVIII столетии, жесткий, а иногда и откровенно безжалостный, контроль государства за Русской Православной Церковью и глупое преклонение перед европейским бытом и моралью в среде образованных слоев общества требовали противоядия. Им и стало старчество, поднявшееся в таких обителях, как Саровская, Оптина, Глинская, Санаксарская пустыни, Кирилло-Новоезерский монастырь и др., где было принято и освоено наследие преподобного Паисия Величковского (1722-1794).

Сложно переоценить роль, которую сыграло старчество в защите Церкви при господстве безбожия в советскую эпоху. Несмотря на постоянные преследования, старчество не исчезло, оно перешло на чисто индивидуальный уровень и выплеснулось в мир из монастырей, давши ему радость, свет и гармонию особых отношений между духовными отцами-наставниками и их чадами».

Александр Гончаров рассказывает: «7 апреля 1989 года произошла страшная катастрофа. Атомная подводная лодка «Комсомолец» затонула в Норвежском море, из 69 человек флотского экипажа выжили только 27 человек. Большинство из погибших не выдержали нахождения в холодной воде и утонули. Среди спасшихся был Игорь Столяров. Он уже отчаялся бороться за жизнь, когда ему явился седой старик и сказал: «Плыви, я молюсь за тебя, спасешься». Через много лет Столяров приехал на остров Талабск (им. Залита), что находится на Псковском озере, и узнал в настоятеле местного православного храма протоиерее Николае Гурьянове того самого старика…

Отец Николай Гурьянов (1909-2002) в годы атеистического XX столетия стал одним из самых известных православных старцев на Руси. Его духовные чада бережно собирают и сохраняют воспоминания и рассказы о его житии, чудесах и наставлениях. Но, родившийся еще в досоветской России в обыкновенной русской семье, Николай Гурьянов вряд ли помышлял, что Господь ссудил ему в будущем стать старцем и окормлять и спасть души других людей.

Семья была напитана настоящим православным духом. Николай, будучи мальчиком, полюбил церковный службы. И в юные годы ему как раз на острове Талабск было предсказано верно и честно послужить Христу и Церкви.

Но путь к священству не был простым. Первоначально Николай Алексеевич Гурьянов пошел по учительской стезе. Но с учебой в институте, после окончания техникума не заладилось. В 1929 году Гурьянов резко выступил против разгрома храмов, за что и был исключен из состава студентов.

Николай Гурьянов, впрочем, унынию не поддался, и приступил к преподавательской работе в Тосно, заодно служа псаломщиком в сельской церкви.

Советская власть для острастки выслала Гурьянова на Украину. Но и там христианское сердце Николая не пошло на соглашательство. В карательные органы начали поступать доносы на Гурьянова, как на ведущего агитацию среди молодежи против безбожия и ограбления церквей.

В 1931 году его арестовали и как раз тогда он произнес свою знаменитую фразу: «От Бога и Царя не отрекусь – хоть убейте».

Но с ним поступили еще «милостиво», приговорив к ссылке в Северный край на три года. Там Николай Гурьянов и подорвал свое здоровье, работая на объекте железнодорожного строительства, повредив ноги.

Из ссылки Николай Гурьянов вернулся только в 1937 году. Великая Отечественная война застала его в Ленинградской области. В армию Гурьянова не призвали из-за инвалидности. После подхода немцев к Ленинграду, он оказался на оккупированной территории. Его угнали в Прибалтику, где по Промыслу Божию он и был рукоположен в священнический сан митрополитом Виленским и Литовским Сергием (Воскресенским).

Батюшка был священником в Латвии и Литве. Его любили прихожане, а власти относились с подозрением. И уже тогда мудрые наставления отца Николая Гурьянова многим помогли найти путь к Богу и обрести смысл жизни.

Важнейшим для священника Николая Гурьянова стал 1958 год. Священноначалие перевело его в Псковскую епархию. Он получил назначение настоятелем Свято-Никольского храма на Талабске, к тому времени переименованном в остров Залита, в честь комиссара, организовавшего отряд, терроризировавший местное население и за зверства утопленного в озере.

Здесь батюшке пришлось служить в пустом храме. Местное население неприветливо встретило священника. Конечно, отцу Николаю приходилось нелегко и по другой причине, свои взгляды он не скрывал, особенно в отношении святости последнего русского царя Николая Александровича и его семьи. Но постепенно через его любовь, доброе отношение к людям и при помощи Божией все изменилось. Господь явил всей России настоящего старца, духовника и молитвенника за всех скорбящих.

Своих духовных чад протоиерей Николай учил просто и понятно. И он нередко говорил: «Будьте всегда радостны и в самые тяжелые дни вашей жизни не забывайте благодарить Бога: благодарное сердце ни в чем не нуждается».

Старец Николай искренне верил в любовь Божию и проповедовал, как приблизится ко Господу и святым Его: «Идите и делайте добро. Всякая любовь покрывает множество грехов».

Как отмечает автор, «Один из известных насельников Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря говаривал, что не надо путать старика и старца, а единственным настоящим православным старцем в стране является протоиерей Николай Гурьянов. Этим насельником и был архимандрит Иоанн (Крестьянкин), ушедший ко Господу в 2006 году и ныне почитаемый как выдающийся пастырь, проповедник и старец по всей России, да и в других землях тоже.

Отец Иоанн был на год моложе Николая Гурьянова, а родился он в городе Орле. С детства полюбил Бога и Церковь и в возрасте двенадцати лет заявил, что хочет стать монахом. Однако, по разным причинам, к постригу он пришел только в 1966 году.

В родном Орле Иоанн окончил школу и выучился на бухгалтера, нашел работу по специальности. В 1932 году он переехал в Москву. Нашел там работу, которая ему понравилась, она не мешала посещать богослужения.

Во время войны в армию Крестьянкина не призвали из-за плохого зрения. В 1944 году он становится псаломщиком в одном из московских храмов, а в 1945 году диаконом, а затем священником.

Активная православная позиция отца Иоанна вызвала его арест, а потом и отправку на семь лет в Каргопольлаг. Освобожден был батюшка досрочно в 1955 году по состоянию здоровья, но реабилитирован лишь в 1989-м.

В Псково-Печерский монастырь он переходит в 1967 году, который уже не покидает до своей праведной кончины. В 1970 году он становится игуменом, а через три года возводится в сан архимандрита.

Его проповеди и духовные советы привлекли к старцу массу людей, причем и тех, кто ранее и не думал о Церкви и Творце. «Живи не как хочется, но как Бог велит. А уж так хорошо видишь во всем этом свое бессилие, так легко возникает самоукорение, а за ним и смирение недалеко следует. И надежда одна на Милость Божию остается. А это как раз то, что и надо», − советовал старец Иоанн. И это помогало излечиваться людям от эгоизма – страшного бича нашего новейшего времени.

День старца оказывался расписан чуть ли не по минутам: «Сразу по окончании Литургии начинался приём. В алтаре решались вопросы с приезжим духовенством, на клиросе ждали своей череды присные, приехавшие с батюшками, в храме ожидали местные прихожане и приезжие паломники. Батюшка выходил из храма в окружении множества людей, когда время подходило к обеду. Но и на улице подбегали запоздалые вопрошатели и любопытные, чье внимание привлекала собравшаяся толпа. И любопытные, полюбопытствовав, обретали в центре толпы сначала внимательного слушателя, а в будущем и духовного отца… После обеда путь от трапезной до келии длился не менее часа, и опять в толпе. А в келии его уже ждали посетители, на вечер же назначался прием отъезжающих в этот день». А ведь еще отец Иоанн вел обширную переписку со своими духовными чадами, да и просто людьми, просящими совета.

Старец себя не жалел, указывая, что «время настало такое, что ради спасения погибающего в невежестве неверия человека надо и из пустынь выходить. 70 лет плена не могли не наложить отпечатка на людей. Плен-то миновал, да новая беда на пороге − свобода и вседозволенность всякому злу».

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) оставил нам свои слова, которые пригодны человеку в любые века, при любой власти, вне зависимости от социально-политического строя: «Жизни учит сама жизнь. И самое главное и важное искусство для человека − научиться жить в мире и любви со всеми».