В сообщении, подготовленном Александром Гончаровым, говорится: «12 августа 1904 года в царской семье Романовых родился долгожданный сын – наследник престола Алексей. Обрадованные родители император Николай Александрович и императрица Александра Федоровна вознесли благодарственные молитвы Господу нашему Иисусу Христу и преподобному Серафиму Саровскому. Царская чета в июле 1903 года приняла участие в празднествах, посвященных прославлению батюшки Серафима, и рождение сына она связала с заступничеством этого великого русского святого.

Рождение наследника в Российской империи всегда почиталось за долг правящего семейства. А у императора и императрицы, начиная с 1895 года, родились четыре девочки: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия. Многодетность была обыкновением в России конца XIX – начала XX вв. от крестьянской семьи и до царской. Неслучайно население русского царства увеличилось за время правления императора Николая II более чем на 60 миллионов человек, а естественный прирост в год составлял примерно три миллиона в год.

Трагедией для всей семьи стало обнаружение у младенца Алешеньки наследственного заболевания гемофилии, генетически передаваемого по женской линии, но активно проявляющегося у мужчин. Нарушение свертываемости крови и сильные кровотечения могли привести к смерти.

Однако сейчас распространено слишком много откровенных измышлений о последующей судьбе Алексея Николаевича. На самом деле он не мог умереть от элементарного пореза или слабого ушиба. Опасны были только сильные повреждения сосудов, внутренние кровотечения и кровь, попадаемая в суставы и т. д. Все рассказы о том, что мальчик не доживет из-за болезни до 16 лет, всего лишь спекуляция на проблеме и оправдание убийства цесаревича в Ипатьевском доме вместе со всей семьей в 1918 году».

Александр Гончаров пишет: «Если бы не революция 1917 года, то Россия могла получить одного из лучших царей в своей истории. Этого не случилось. Но об этом свидетельствуют и семейное воспитание, и обучение, и характер наследника престола.

По воспоминаниям флигель-адъютанта императора Николая II А.А. Мордвинова создается следующая картина: «Наряду с внешними привлекательными качествами маленький наследник обладал, пожалуй, ещё более привлекательными внутренними. У него было то, что мы, русские, привыкли называть «золотым сердцем». Он легко привязывался к людям, любил их, старался всеми силами помочь, в особенности тем, кто ему казался несправедливо обиженным. Его застенчивость благодаря пребыванию в Ставке почти прошла. Несмотря на его добродушие и жалостливость, он, без всякого сомнения, обещал обладать в будущем твердым, независимым характером. «Вам будет с ним труднее справиться, чем со мной», – не без гордости сказал как-то государь одному из министров. Действительно, Алексей Николаевич обещал быть не только хорошим, но и выдающимся русским монархом».

Что же больше всего определяло личность наследника, кроме данных ему Богом качеств? Конечно же, семейное воспитание и атмосфера, существовавшая в семействе.

В XXI столетии семья находится под некоей «презумпцией виновности» даже в самых наидемократичнейших государствах вроде Германии, Франции, Норвегии или Финляндии. Радетели прав и свобод человеческих, ради этих же прав и свобод, лишают семью главнейшего права – самостоятельного воспитания детей. Совершенно уверен, что у ювенальной юстиции семья Николая II сразу же оказалась бы под подозрением.

Во-первых, детей наказывали за провинности и шалости. Во-вторых, старались одевать просто и ограничивали в сладостях. В-третьих, дети спали на обычных деревянных жестких кроватях, укрываемых почти солдатскими одеялами. В-четвертых, в обязательном порядке приучали к труду.

На старых фотографиях мы видим наследника и его сестер, работающих во дворе. А девочки еще и вышивали и вязали. Мать-императрица была чрезвычайно бережливой и предпочитала штопать старую одежду, чем покупать новую. Безусловно, это не относилось к парадной и выходной одежде. Но на то она – парадная и выходная, чтобы одевать нечасто.

В советском мультфильме «Вовка в Тридесятом царстве» (1965) между царем, красившим заборы, и школьником Вовкой происходит такой диалог:

– И потом, я ведь не всамделишный царь-то, я – сказочный. Дай, думаю, пока сказки на полке стоят, забор подкрашу. И польза, и разминка. Одобряешь?

– Нет. Ничего вы не понимаете в царской жизни! Царь! Ха! Хочешь – пирожное, хочешь – мороженое… А он, ха-ха, заборы красит!..

Так вот «всамделишный» император Николай Александрович и снег убирал, и мусор вывозил и дрова пилил. К этому приучал и сына Алексея.

«Ювеналка» определенно сказала бы: «Нет!». Мальчика-гемофилика отец заставляет дрова пилить…

А еще цесаревича обучали военному делу, где требовалось и маршировать, и проходить некоторое расстояние (в меру сил!) в воинской амуниции, со скаткой и винтовкой. Юный Алексей обожал армию. При посещении совместно с отцом воинских частей он обязательно просил «солдатскую еду»: щи и кашу из общего котла (по примеру императора). И эту еду он любил более блюд, подаваемых на официальных дворцовых приемах».

Автор сообщения рассказывает, что «Когда в 1914 году разразилась Первая мировая война, старшие сестры цесаревича Ольга и Татьяна окончили ускоренные курсы сестер милосердия и с мамой – императрицей Александрой пошли помогать лечить раненых в госпитале. Из письма Александры Федоровны: «Ольга подавала нитки в иголки при первой ампутации. Один солдат умер прямо во время операции – такой ужас! Девочки выказали мужество, хотя никогда не видели смерти так близко».

Младшие сестры Мария и Анастасия в операционные, естественно, не допускались, но у них имелись свои госпитальные обязанности. Они писали письма для лежачих раненых солдат, кого-то учили грамоте, рассказывали раненым сказки и передавали подарки.

Алексей и сестры очень любили друг друга. Весной 1917 года девочки переболели корью, и у них от воздействия лекарств или самой болезни начали выпадать волосы. Девочек обрили наголо. Цесаревич, которого это заболевание обошло стороной, потребовал, чтобы и его тоже постригли как сестер. И это не только детская солидарность и проявление самого настоящего сочувствия.

Сочувствие нельзя признать чем-то из вон выходящим в семье Романовых. Оно распространялось и за пределы семьи. После тяжелейших событий 9 января 1905 года русский царь записал в дневнике: «Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!».

А как относился к расстрелам «вождь мирового пролетариата», «самый человечный человек», «друг детей», «дедушка Ленин»? Читаем и сравниваем: «В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п. Ни минуты промедления» (Ленин В.И. – Г.Ф. Федорову. 9. VIII. 1918 г. // ПСС. – Т. 50. – С. 142.).

Личная подруга императрицы Александры Федоровны Юлия Александровна Ден вспоминала: «Даже в 1907 г., всего 2 года после окончания русско-японской войны, было не до веселья, поскольку еще многие семьи носили траур по погибшим, поэтому те лица, которые искали увеселений при Дворе, были разочарованы. Государыня придерживалась того мнения, что война еще слишком свежа в памяти всех, чтобы предаваться развлечениям.  Она была совершенно искренна, но ее взгляды не встретили сочувствия в светских кругах.  Светская чернь, враждебно настроенная против Государыни, заявляла, будто Императрица Всероссийская принадлежит обществу, а не себе самой.  И обязанность ее в том, чтобы исполнять роль великолепного носового украшения на увеселительном корабле: война, дескать, позади, а свету нужны все новые и новые удовольствия и пустые забавы…

Когда в 1907 г. петроградская жизнь, как полагали, была скучна, люди не отказывали себе в дорогостоящих удовольствиях. По воскресеньям ходили смотреть балет, а по субботам − во Французском театре − очень модное место встречи влюбленных, где чересчур глубокие декольте дам сочетались с изобилием ювелирных изделий. После спектакля было принято отправляться в ресторан Кюба или в «Медведь», где слух ужинающих услаждали музыканты великолепного румынского оркестра. Никто не думал уходить из ресторана раньше 3 часов утра».

Как отмечает Александр Гончаров, «Истинного сочувствия не принимало и не понимало тогдашнее образованное общество. Элита оказалась на много уровней ниже русского монарха и его семьи.

Милосердие воспитывается в семье, и не через благие разглагольствования, но на личном примере. Старшая сестра Алексея Ольга специально откладывала «карманные деньги», а потом их отдала на лечение хромого бедного мальчика. Неслучайно потом сам Алексей Николаевич неоднократно говорил: «Когда я стану царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы».

Наследник воспитывался в православной семье. Дети регулярно молились, говели и причащались. Алексей Николаевич любил церковные службы и чтил святых, особенно святителя Алексия Московского.

И это была не напускная вера, напоказ. Это была вера органическая, честная и искренняя. Которую тоже не принимало расхристанное и полуатеистическое «изящное» общество, ударившееся к тому же и в оккультизм.

Наследник и вся царская семья вместе с императором были как бельмо на глазу для многих аристократических и интеллигентских фамилий. Поэтому-то и распространялась клевета на императора, императрицу и их детей».

В «Православном Осколье» подчёркивают, что «Великосветское общество и «промышленные тузы» желали жить по своему произволу. А царь и Православная Церковь мешали сему. Эта психологическая причина является одной из важнейших для провоцирования революции.

Великий князь Александр Михайлович Романов отмечал в своих мемуарах: «Императорский строй мог бы существовать до сих пор, если бы «красная опасность» исчерпывалась такими людьми, как Толстой и Кропоткин, террористами, как Ленин или Плеханов, старыми психопатками, как Брешко-Брешковская или же Фигнер или авантюристами типа Савинкова и Азефа… Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворной знати, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и др. общественных деятелей, живших щедротами Империи… Царь сумел бы удовлетворить нужды русских рабочих и крестьян; полиция справилась бы с террористами! Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую Книгу российского дворянства, и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах».

Ныне цесаревич Алексей, его сестры, благочестивые император Николай Александрович и императрица Александра Федоровна прославлены Русской Православной Церковью в лике святых как страстотерпцы. А все их ниспровергатели и организаторы революции 1917 года отнюдь не в радостях завершили свои жизненные пути. Кто-то погиб во время безумия гражданской войны, кто-то сбежал за границу, кто-то был репрессирован в годы господства советской власти.

Господь Бог и история все расставили по своим местам и в этой жизни, и в вечной».