В сообщении Юлии Зиновьевой и Александра Гончарова говорится: «Русская Православная Церковь бережно хранит древнюю христианскую традицию окормления людей, лишенных свободы, помня слова Господа нашего Иисуса Христа: «…был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». (Мф. 25:36). В Российской империи священник, трудящийся на почве «тюремной миссии», пользовался значительным общественным уважением. Перед революцией 1917 года в России было 273 тюремных храма и 77 церквей, расположенных при тюрьмах, служили 346 священников, 30 диаконов и 208 псаломщиков. А в исправительных арестантских отделениях имелось еще 40 храмов и часовен, где богослужения совершали 44 священника.

После установления атеистической советской власти РПЦ запретили окормлять заключенных и задержанных, а тем более сотрудников органов внутренних дел. Но пастырское служение все равно не прекратилось. Его нелегально совершали священнослужители, которые сами оказались в тюрьмах, лагерях и ссылках. И только после 1988 года Церкви официально разрешили наставлять и помогать попавшим в заключение, а также сотрудникам МВД и ФСИН.

О том, как сейчас обстоят дела в этой сфере, нашему корреспонденту удалось узнать в беседе с клириком II Старооскольского благочиния, настоятелем Петропавловского храма в селе Обуховка иереем Сергием Золотых, помощником благочинного, отвечающим за взаимодействие с органами и учреждениями МВД и ФСИН на территории Старооскольского муниципального округа.

− Отец Сергий, как известно, вы встречаетесь и с полицейскими, и с заключенными. Как строятся взаимоотношения с сотрудниками МВД и ФСИН?

− В Управлении МВД я служу молебны и панихиды. Обычно это происходит каждый второй и последний четверг месяца. И, естественно, во время больших православных праздников, например, таких как Крещение Господне. Там есть молельная комната. Люди очень часто ждут прихода священника, посещают службы, записки пишут.

Если в какой-то четверг не получается приехать, то некоторые звонят и спрашивают, когда будет следующий молебен.

− Скажите, а много ли верующих среди полицейских?

− Много. А может быть, и все практически. Никогда не встречался с заявлениями, что, мол, не приходи и не служи. Наоборот, все ждут священника с радостью. Некоторые с энтузиазмом просят и благословения при заступлении на дежурство.

− Чем сейчас живут сотрудники МВД? Что их беспокоит? Беседуют ли они о своих проблемах с вами?

− Ныне время тревожное. Но полицейские понимают, что их работа важна и нужна. Идет специальная военная операция на Украине. Люди отправляются в служебные командировки. Им требуется моральная поддержка. Но больше они волнуются за свои семьи, за жен, детей, родителей. Всегда говорю, что станем на Бога уповать – и все получится у нас.

Некоторые сотрудники МВД являются постоянными прихожанами Петропавловского храма, а кто-то приезжает и на богослужения. Разговариваем с ними, обсуждаем проблемы семейные, житейские и даже бытовые. А вот работу не обсуждаем. Она ведь специфическая, и далеко не все следует обсуждать.

− Да, работа у полицейских сложная. На ней можно и ожесточиться. Обращаются ли к вам за советом, как этого можно избежать?

− Конечно. И потому стараешься настроить, чтобы в человеке видели прежде всего не преступника, а именно человека. Сказано ведь, что надо ненавидеть грех, а не грешника. Человек – это образ и подобие Божие, а не носитель зла. Он оступился, совершил преступление или проступок, но человеком-то остался.

Недавно в Чернянке проводилась 29-я совместная конференция сотрудников уголовно-исполнительной системы Белгородской области и священнослужителей Белгородской митрополии, посвященная Дню милосердного отношения к осужденным. И там говорилось, что к заключенным, обвиняемым и осужденным надо относиться по-человечески, как Господь наш Иисус Христос и отцы Церкви учили. Тогда и свой долг перед государством и обществом будет исполнять легче.

− Нередко доводится слышать, что полицию в народе не любят, и служить в органах МВД – это чуть ли не грех какой-то. Как же реально обстоит дело?

− У сотрудников работа тяжелая, как физически, так и духовно. Приходится соприкасаться с такой грязью, которую обычный гражданин просто и не примечает. Но кто-то же должен такую работу выполнять.

В былые годы масса нареканий к людям в погонах была. У людей – маленькая зарплата, да еще и недоразумения разные. Сейчас ситуация с доверием улучшилась. Есть и телефон доверия для населения, и взаимодействие со СМИ пошло лучше. Сотрудники стали более грамотными, более милосердными и более приветливыми к людям.

− Батюшка, вы сами служили в милиции, в полиции. Вам помогает этот опыт в нынешнем послушании?

− Безусловно, помогает. Меня еще помнят как сотрудника, как офицера. И мне проще контактировать с людьми. И видя меня с крестом и в облачении, сотрудники МВД, зная мое прошлое, больше доверяют, больше могут открыться и поделиться своими проблемами.

− А часто вам приходится беседовать с подследственными? Может, кто-то сам желает встретиться со священником?

− Ко мне в храм приезжали люди, которые не заключены под стражу. Конкретных имен и фамилий называть не буду. Один человек сам захотел встретиться со священником. Договорились. Он приехал в храм. Побеседовали. Он исповедовался. Рассказал ему, как правильно подготовиться к причастию. А потом и вся семья его стала приходить в храм. Стараются причащаться.

Бывали случаи и в СИЗО, когда с человеком побеседуешь и ему становится легче на душе. А кто-то и даже лучше осознает свой грех и готов полностью понести наказание.

− Становятся ли они на путь исправления?

− Да, становятся. Приходят и крестятся после отсидки. А потом и венчаются. Есть те, которые воцерковляются по-настоящему. Но есть и другие случаи. А в следственном изоляторе на беседу со священником напрашиваются прожженные рецидивисты, лишь бы в камере не сидеть. Начинают болтать на отвлеченные темы, о какой-то ерунде. Тогда и приходится напрямую спрашивать: «Ты что, исповедоваться пришел или «на уши присесть?»

Конечно, случается, что человек исповедуется искренне, до слез, раскрывая душу, ничего не скрывая. Иногда в такой ситуации и самого священника до мурашек пробирает от мысли, что неужели человек может быть таким жестоким.

− Наверное, вам часто задавали вопрос о том, что если священник на исповеди узнает о преступлении, то должен ли он донести?

− Можно подвести самого человека к мысли, чтобы он сознался, признался, чтобы смог сам пересилить себя и стать честным. Но тайна исповеди есть тайна исповеди. Есть. И всё.

− Раньше детки из воскресных школ в СИЗО приходили, концерты устраивали. Как там на это реагировали?

− Естественно, положительно. Жестокое сердце смягчается, когда приходят дети или священник. Когда люди в СИЗО чувствуют, что не брошены, что они не отбросы общества, что даже оступившиеся не оказываются забыты.

Например, приходишь в камеру и спрашиваешь: «Крестик нужен?» Берут обычный простой крестик, целуют его, благодарят и радуются. Люди должны помнить, что они кому-то нужны и за них молятся.

− Беседуете ли вы с несовершеннолетними преступниками? Какая профилактическая работа вообще сегодня ведется с молодежью?

− С несовершеннолетними преступниками общаться приходится не часто, ведь необходимо разрешение родителей. А вот в Доме культуры и Обуховской школе встречаемся с детьми и рассказываем. Принимаем участие в мероприятиях. Проводим беседы, в том числе и против употребления наркотиков. Говорим об ответственности человека перед самим собой, семьей, обществом.  

А еще стремимся доказать, что все скрытое становится обязательно явным. Любой проступок, любое преступление все равно невозможно спрятать. Существуют самые серьезные методы раскрытия преступлений: технические, психологические и другие.

Понятно, что все люди в той или иной степени обманывают кого-то когда-то, грешат. Но есть закон Божий, есть закон гражданский, мирской, уголовный кодекс. Лучше всего быть честным. Если что-то произошло, то надо поделиться с родителями, с учителями. Они помогут, подскажут.

− Что вы посоветуете родителям, которые начали замечать у подростка какие-то склонности нехорошие?

− Родители не должны отворачиваться от проблем. С детьми и подростками надо разговаривать по-взрослому, но не ругать и бить. И запреты не помогут.

Надо знать, с кем дружит ребенок. Откровенно говорить по-доброму. Понимать, чем твои сын или дочь живут и дышат. И следует помнить, что Господь с нами рядом всегда. Нужно молиться, идти в храм.

Родители сами обязаны своим примером учить детей. Дети смотрят на родителей и понимают, что такое порядочный человек, честный и открытый человек.

Меня старший сын спрашивает: «Папа, почему ты такой доступный человек? Почему тебе часто звонят прихожане или какая-нибудь бабуля? Почему ты их не отсеиваешь?»

А я отвечаю, что бабушке тяжело, она одна, ее надо выслушать, чтобы ей спокойней и легче стало. Поговоришь – и ей веселей.   

Наш русский народ чувствует, кто добрый человек, а кто злой. И не только люди, но и животные это ощущают. Та же собака, если злой человек, она же будет на него рычать, она к нему не подойдет. К доброму будет ластиться, чтоб погладил. Эта собака не разумная, а человек разумный. Он чувствует и сердцем, и душой.

− Батюшка, после того как вы побеседуете с полицейскими, с заключенными, с подсудимыми, выслушав нередко тяжелые истории, вам самому потом не трудно ли это переживать? Чем вы спасаетесь?

−  Сама обстановка в СИЗО уже давит: решетки, колючая проволока, автоматы, собаки, ограниченное пространство. Люди исповедуются. И ведь разное можно услышать. Выходишь оттуда, как выжатый лимон, и боишься взяться за руль автомобиля, чтобы добраться домой. Постоишь пять-семь минут на улице, просто подышишь – и постепенно приходишь в себя.

А спасают только Литургия и исповедь. Хорошо, когда к духовнику попадаешь и исповедуешься, а духовник епархии еще и наставит, и подскажет. Но можно исповедоваться и у любого священника, тоже наступает облегчение. Когда же ты совершаешь таинство Евхаристии, причащаешься, то спадает сразу весь груз с души.

− Не разочаровались в людях после таких испытаний?

− Нет, наоборот, я начал замечать в людях больше доброго, светлого…».

Фото из личного архива иерея Сергия Золотых и открытых источников