Отец Сергий пишет: «Служение Богу и ближним является основой жизни всякого христианина. Все мы в этом живом церковном организме дополняем друг друга и все должны служить друг другу и Христу. Форм и способов служения много, в зависимости от призваний и дарований людей. Священник имеет своё служение, миряне своё – например, участие в делах сострадания и милосердия, в социальной деятельности. 

Как повествует Библия, ещё задолго до Закона, данного Богом народу израилеву через Моисея, Авраам и Иаков по доброму расположению сердца уделяли Богу десятую часть от всех своих доходов. Также народ, вышедший с Моисеем из Египта, принёс добровольно дар Господу (Ис.35.29) на всякое дело, которое Господь через Моисея повелел сделать. По закону, данному от Господа на Синае для израильского народа, каждый человек обязан был отдавать Богу десятину (десятую часть) от всех своих доходов. Бог рассматривал это как Святыню Господню (Лев.27.30- 32). Кроме неё полагалось приносить ещё и дары особые. В Израиле времён Ветхого Завета люди должны были платить не только десятину на храм, но и пожертвования на помощь нуждающимся. 

С пришествием Христа помощь нуждающимся обрела новый, высший смысл и стала долгом каждого верующего. Спаситель прямо сказал, что помогая нищим, больным, заключённым, мы тем самым служим Ему. 

В первохристианских церквах у «множества же уверовавших было одно сердце и одна душа, и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели имениями, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду». (д. Ап. 4.32-35). 

И сегодня мы все также должны участвовать в таком служении – любви, каждый в свою меру. Уже давно очевидно, что государство с этими проблемами социальной помощи само справиться не может. Да и не должно. Для этого нужна помощь общества и Церкви. Нужны пожертвования мирян на социальные нужды. Каждый член Церкви должен обязательно уделять часть своих денег не только на содержание церковной общины, но и на помощь нуждающимся». 

Отец Сергий рассказывает: «В течение семидесяти лет советской власти церкви не давали заниматься благотворительностью, а если кто-то и пытался, то наказывали. И потому, когда власть советов закончилась, у людей проснулось некое чувство долга перед церковью, перед нашей историей.

Поэтому 90-е годы прошлого века стали периодом бурного расцвета благотворительности. Люди считали себя обязанными восстановить то, что было разрушено за эти годы. В то время как раз мы начали восстанавливать Покровский храм, и одновременно строился Марфо-Мариинский женский монастырь.

Вот тогда ко мне конкретно приходил один человек, профессор, и говорил: «Я хочу помочь восстановлению монастыря. Мой папа был председатель НКВД и, наверное, участвовал в нехороших делах, в том числе и в разрушении храмов, и я сегодня обязан что-то сделать для церкви».

Вот это чувство долга вдохновляло людей. Было очень много энтузиастов. Люди соскучились по добрым делам, по настоящим добрым делам. Не по показным, после которых дают медальки, грамоты, премии, а по тем, которые делаются Христа ради. С другой же стороны, в обществе как бы проснулась надежда, что в церковь можно прийти со своей бедой, проблемой и получить утешение, поддержку. И стали обращаться – в частности, за помощью в уходе за больными, престарелыми. А у нас к тому времени, как оказалось, уже были опытные в этом деле прихожанки. Они активно и постоянно ухаживали за больными – соседями, знакомыми. И именно по-христиански – бескорыстно, безвозмездно. Поэтому клич, мол, давайте как-нибудь организуемся, вызвал очень бурный отклик. Некоторые просто тут же приходили, записывались, решительно брались за дело.

И таким образом в 1995 году по благословению архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна было создано Марфо-Мариинское сестричество милосердия. Сёстры, которых собралось около тридцати, начали посещать больницы, ухаживать за больными на дому. В областной больнице, например, это служение началось с того, что выяснилось: за некоторыми тяжёлыми больными, которых я регулярно причащал, некому ухаживать. Санитарок тогда не хватало, родственники не имели возможности или таковых вовсе не было. И, переговорив с заведующим, я предложил, чтобы это делали наши сёстры. А вскоре подошёл ко мне заведующий ожоговым отделением Сергей Николаевич Ледовской: «Ну а к нам вы б не хотели ходить? У нас тоже очень тяжёлое отделение, тяжёлые больные…» Стали посещать и ожоговое. И постепенно и другие отделения и другие больницы: областную детскую, областную психиатрическую…». 

Как отмечает духовник сестричества, «Деятельность сестричества расширялась, сестёр становилось всё больше – до 120 человек набиралось. И такой мощный энтузиазм был, и работать было так радостно. Хотя у нас и условий не было, и базы своей не было, да и опыта тоже не было.

Всё приходилось осваивать с нуля. И спросить, поучиться особо не у кого было, потому что в то время мало где этим занимались, а если и занимались, то тоже опыт приобретали методом проб и ошибок.

А проблем, препятствий, сложных нюансов было немало. Надо было построить правильные отношения с руководством медучреждений, детских домов. Куда-то не хотели нас пускать вовсе. Где-то сестёр принимали только в качестве нянечек и уборщиц и чтоб никаких проповедей. Но постепенно, по мере того как нас узнавали и видели, что все эти дела действительно от души, из желания помогать другим людям, и настороженность стала спадать. И даже главврачи и заведующие отделениями стали сами приглашать: мол, убирать у нас не нужно, у нас теперь достаточно санитарок, а вы лучше с людьми говорите, утешайте, успокаивайте. И сёстры получили возможность уже беседовать с больными, готовить их к исповеди, к причастию, носить духовную литературу. 

А потом – с переписки с пожизненными заключёнными – сёстры стали подключаться к тюремному служению. И, конечно, в тюрьме их роль неоценима: на сегодняшний день сёстры делают большую часть работы, а священник приходит, можно сказать, на всё готовое – люди подготовлены к исповеди, к причастию, книги, одежду и прочее необходимое им тоже уже принесли. И вот священник приходит и только исповедует, причащает, беседует, ну какие-то организационные вопросы решает». 

Как подчёркивает отец Сергий многое изменилось с тех пор: «Улучшились условия работы, расширились возможности, появились новые формы служения, возобновились в какое-то время угаснувшие старые. Появились новые благотворители, волонтёры. Сёстры всё также несут послушания в больницах и тюрьмах, ухаживают за больными на дому, помогают многодетным семьям, сиротам, бездомным, нищим. Всего сегодня в сестричестве около восьмидесяти сестёр. Меньше, чем в первые годы. И того первоначального энтузиазма тоже давно нет. Происходит отсев: оставляют нас люди, пришедшие по какому-то эмоциональному порыву, или неспособные к постоянному служению, или не желающие служить, а желающие больше командовать…

Из тех, кто начинал в 1995 году, на сегодняшний день осталось немного, но на них, можно, сказать, держится сестричество. Есть среди сестёр ветераны, дожившие до старости и сами уже нуждающиеся в помощи, перенесшие тяжелые заболевания и операции, но не оставляющие своих подопечных, остающиеся верными делу. Про некоторых уже можно сказать, что они остались «верными до смерти». Так, до последнего своего дня ходили на послушание Нина Назарова, Анна Галимская, Лидия Малышко. «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни», – сказал Господь. И мы надеемся, что наши сёстры, которые по последнего исполняли заповеди – «голодного накорми, жаждущего напои..» – этот венец получили. 

А ещё мы со временем почувствовали, что мы не сами по себе, а нас – огромная семья. Как оказалось, сестричеств достаточно много организовалось по России, была создана Ассоциация сестричеств милосердия РПЦ, стали проводить съезды, конференции, появилась возможность узнать об опыте организации дел милосердия в других городах. И в общем-то приятно, что мы с одной стороны, конечно, и не хуже других – у нас уже и опыт, и долго мы в этой теме работаем, но с другой стороны – появились какие-то новые направления, интересные идеи, есть у кого поучиться, подзарядиться каким-то энтузиазмом. Это очень нужно. Потому что сейчас, с одной стороны, стало легче – много опыта, много литературы…

Но с другой стороны нельзя не признать, что народ стал более расслабленный. Прежних энтузиастов, которые бы могли сидеть бесплатно возле больного сутками, уже найти не так легко. Отчего это происходит – непростой вопрос. И не так-то просто, как оказалось, восстановленные и построенные храмы наполнить духовным содержанием».