В письме святителя говорится: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:5).

Тебе, дорогой Друг, как служителю Божию, не раз приходилось теперь слышать всякие насмешки над собою. Нельзя пройти по улице без того, чтобы не оскорбили тебя. Как же реагировать на эти издевательства? Единственное человеческое чувство подсказывает, что на оскорбления следовало бы ответить оскорблением, на брань – бранью. Но можем ли мы сие сделать, будучи учениками нашего Спасителя, Который заповедует нам: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую…» (Мф. 5:39), а также: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и гонящих вас…» (Мф. 5:44).

Нет, насмешки будем встречать со смирением, поношения – нести терпеливо, без злобы и вражды к обидчикам, но со скорбью об окаменении сердец их. Так и поступают истинные ученики Христовы, но не так поступают ложные ученики. Ты слышал, дорогой Друг, о суде в наших краях над католическим ксендзом А. и православным святителем П.? У обоих был суд публичный. Как держал себя на суде ксендз? Он держал себя надменно, на многие вопросы не отвечал, не раз говорил: «Вы меня оскорбляете, вы не смеете задавать мне подобные вопросы…» и т. д. Не так вел себя православный епископ. На вопросы он отвечал смело, но кратко и смиренно, не скрывал своих человеческих промахов, но в них каялся, свое осуждение принял без всякого раздражения, покорно. Какое же значение имеет это безропотное перенесение насмешек для нас – обижаемых – и для наших обидчиков? Кто покорно несет поругания, тот в душе будет иметь особую духовную сладость. Когда мне пришлось несколько раз идти пешком под конвоем или ехать в арестантском вагоне, – в душе моей не было тоски и озлобления, а, напротив, – мирное настроение.

Один молодой батюшка рассказал мне… «Я шел к вечерне, – говорил он, – по шумным улицам большого города, и вот ко мне пристали два молодых человека, которые во всю дорогу открыто меня ругали. Я не отвечал им ни слова. И когда около церкви они отстали от меня и я зашел в храм, – на душе моей стало невыразимо легко и радостно».

Несомненно, дорогой Друг, что во всех таких случаях сам Господь бывает с нами, соучастниками тех оскорблений, какие и Он, безгрешный, нес от людей на земле.

Всякий раз, когда смеются надо мною и хочется по-человечески чем-либо ответить на эти обиды, вспоминаются мне слова пророческие о страждущем Спасителе: «Плещи мои вдах на раны и ланиты мои на заушения, лица же моего не отвратих от студа заплевания» (Ис. 50:6). А как смотрят на такое безропотное несение насмешек наши обидчики? Не покажется ли им это признаком нашего бессилия? Как бы то ни было, но именно такой способ нашего отношения к насмешкам более всего способен образумить их. Озлобленного человека не изменишь инако, как только смирением и любовью.

Помнишь поступок св. Тихона Задонского? В одном доме зашла речь о религии в присутствии святителя Тихона. Некий молодой человек с апломбом и гордо говорил против веры. Святитель кротко, но вместе с тем сильно возражал ему. Побежденный молодой человек вне себя от самолюбия ударил святителя в щеку. Тогда св. Тихон упал в ноги своему обидчику и сказал ему: «Прости меня, что я довел тебя до того, что ты поднял руку на епископа. Это смирение святителя так подействовало на гордеца, что он залился тут же слезами, сам упал на колени пред святителем, прося прощения, и стал потом глубоко верующим христианином.

Припоминается мне и Гоголевский Акакий Акакиевич. Над этим кротким и смиренным чиновником почти всегда посмеивались молодые чиновники, всячески острили над ним, сыпали на голову его бумажки, говоря, что это снег. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто ничего не было пред ним. И только в тех случаях, когда слишком невыносима была шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете!» И что-то странное, говорит Н. В. Гоголь, заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то преклоняющее на жалость, что один молодой человек, недавно определившийся, который по примеру других позволил было посмеяться над ним, вдруг остановился, как будто пронзенный, и с тех пор будто все переменилось пред ним и показалось в другом виде. Какая-то неестественная сила оттолкнула его от товарищей, с которыми он познакомился, принял их за приличных, светских людей. И долго потом, среди самых веселых минут, представлялся ему низенький чиновник с лысиной на лбу, со своими проникающими словами: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете!» («Шинель»).

Да, дорогой Друг, пред нами, служителями и учениками Спасителя Бога, лежит величайшая задача – перевоспитать всех обидчиков, озлобленных врагов против веры и Церкви. Терпеливо и любовно, со смирением и кротко будем лечить этих бедных братий наших, ибо кроткие наследуют землю; со смирением и любовью, с открытым лицом, ибо истина, хранимая в нашей Церкви Православной, не боится ничего и сильнее всего.

Припомни, дорогой Друг, слова старца Зосимы у Ф. М. Достоевского: «Пред иною мыслию встанешь в недоумении, особенно видя грех людей, и спросишь себя: “Взять ли силою или смиренною любовью?” Всегда решай: “Возьму смиренною любовью”.

Смирение любовное – страшная сила, изо всех сил сильнейшая, подобно которой и нет ничего. На всякий день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собою, чтоб образ твой был благолепен» («Братья Карамазовы»).

Святитель Онуфрий (Гагалюк)».