В сообщении, которое подготовил Александр Гончаров, говорится: «Вражда, зависть и злоба противоестественны. Каины-братоубийцы не умеют созидать, а лишь разрушают все вокруг себя. Но бывают эпохи в истории человеческого рода, когда безумие греха захватывает умы человеков, когда наползает кровавый туман, когда сумрак самой беспардонной лжи накрывает души и в отчаянии мечутся люди, не зная, что делать и во что верить. И тогда Бог и Церковь дают свой ответ, который развеивает тьму. В России XX столетия этим ответом и стали новомученики и исповедники Церкви Русской.

\В своем дневнике святитель Николай Японский записал: «Если бы этот человек… прослужил бы здесь лет сорок – вот это точно был бы апостол Японии». Если не знать, о ком идет речь, то можно нарисовать себе образ этакого седобородого старца, умудренного годами и монастырским долгожитием, который своим величественным видом приводил в трепет японских язычников.

Однако ошибка окажется полной, ибо архиепископ Токийский Николай (Касаткин), православный просветитель страны Ямато, имел в виду молодого иеромонаха Андроника (Никольского), проработавшего в японской христианской миссии не столь уж и большой период.

Можно думать, что угодно, но факт остается фактом. Святитель Николай разглядел в Андронике выдающиеся качества православного пастыря, проповедника и богослова.

Володя Никольский (будущий иеромонах Андроник) появился на свет в 1870 году (на несколько месяцев позже Владимира Ульянова) в семье псаломщика, ставшего затем диаконом. В роду Никольских прежде имелись и священнослужители, а отец и мать были людьми глубоко верующими. И можно предположить, что жизненный путь Владимира Никольского в какой-то степени предопределило его рождение.

Детство Володи прошло в селе, расположенном недалеко от древнего русского города Углича. С ранних лет мальчик познал и бедность, и тяжелый крестьянский труд. А еще он очень любил богослужения в местной церкви. Батюшка приметил смышленого и расторопного юнца и помог тому поступить в духовное училище. Дальше были семинария и учеба в Московской духовной академии, где на втором курсе (1893) Владимир Никольский по благословению святого праведного Иоанна Кронштадтского решил принять монашеский постриг, который и совершил ректор академии, архимандрит (в будущем – митрополит) Антоний (Храповицкий).

После завершения учебы в академии (1895) иеромонах Андроник получил назначение в Кутаисскую духовную семинарию, а чуть позднее – в Александровскую миссионерскую духовную семинарию в осетинском местечке Ардоне.

Но здесь по воле Божией его жизнь резко переменилась. В 1897 году он получил назначение в Японскую духовную миссию вместе с архимандритом Сергием (Старгородским).

В далекой Японии, до которой пришлось добираться, проделав полукругосветное путешествие через Европу, иеромонах Андроник познакомился со святителем Николаем (Касаткиным), основателем Японской Православной Церкви. До конца своих дней Андроник почитал его как своего духовного отца и наставника.

В миссии иеромонах трудился весьма успешно, причем первоначально общаясь с японцами и без знания их языка. К Андронику с уважением относились не только японские христиане, но и язычники. Он умел убеждать и чутко реагировать на запросы человеческих душ. Но организм Андроника дал сбой, не пройдя акклиматизации на дальневосточных островах.

Постоянные болезни заставили иеромонаха Андроника покинуть Японию с разрешения священноначалия.

Впрочем, ему удалось еще раз вернуться в Японию, в 1907 году, но уже как викарному епископу Киотскому. Андроник любил японских христиан и восхищался их нравственностью и духовным настроем. Ему удалось провести отличную организационную работу в Киото. Но опять подвели климат и здоровье. И Святейший Синод отозвал епископа Андроника обратно, в Российскую империю.

Владыка Андроник плодотворно потрудился в разных епархиях Русской Церкви и прежде всего в Омской.

Перед началом Первой мировой войны епископ Андроник получил назначение на пермскую кафедру. В 1915 году он возводится во архиепископы. Владыка получил признание мирян и духовенства. Он уделял много времени молитве, носил простую одежду, постоянно беседовал с людьми. Его попечением были открыты детские приюты, богадельня, дешевая столовая для бедных, миссионерские курсы, отремонтирован целый ряд храмов. 

Святитель Андроник видел, что надвигается на Россию, и давно выступал против бунтов и революций.

«Пусть никто не верит наговорам обольстителей, которые говорят, что для христианина совершенно безразличен тот или иной порядок гражданской жизни, ибо тот или иной строй, те или иные порядки жизни могут содействовать или препятствовать делу спасения. Нужна такая работа, чтобы сорганизовать весь народ русский во единую семью, твердо и сознательно стоящую за свое святое, народное, историческое достояние – веру Христианскую и Царя самодержавного», − так учил народ будущий священномученик.

Архиепископ Андроник принял участие в Поместном Соборе (1917–1918). На Соборе, ввиду надвигающихся гонений, были избраны шесть заместителей членов Синода, чтобы в случае преждевременной смерти последних главный управленческий орган Русской Православной Церкви остался действующим. Владыку Андроника удостоили чести стать заместителем Председателя Синода.

Когда в Перми началось разграбление храмов большевиками архиепископ Андроник грудью встал на защиту Церкви. Православные пермяки поддержали его.  

За это владыку арестовали, а потом зверски убили. Место его захоронения известно  только предположительно».

Как рассказывает Александр Гончаров, «В 1909 году во время проповеди в кафедральном соборе Уфы архимандрит Мефодий (Красноперов) сказал: «Многие ныне много говорят и пишут о просвещении, образовании, воспитании, всеобщем обучении, о распространении научных знаний среди народных масс. “Побольше света, побольше знания, в знании − сила, в образовании − свобода!” Такие восклицания вместе с другими громкими словами: прогресс, культура, цивилизация − можно слышать и в устных беседах и читать на страницах печати…

Есть солнце мира физического, освещающее и согревающее нашу землю и обитателей ее. Есть и Солнце мира духовного, нравственного, освещающее наш духовный, внутренний мир лучами божественного света и согревающее благодатию души разумных творений…

Без этого света никто из людей не достигнет величия, счастья и благополучия. Без этого света Христова мы не можем быть ни истинно просвещенными, ни истинно интеллигентными, ни истинно свободными. Вне христианства нет истинных героев добра, нет высших подвигов добродетелей, нет истинного прогресса…».

Для отца Мефодия эти слова не были пустым звуком. Он, если угодно, подтвердил их практически всем своим житием.

Михаил Красноперов родился в 1868 году, в семье сельского псаломщика. Хотя семья и была очень бедна, его родители не роптали, а отец учил мальчика во всем полагаться на волю Божию.

Монашество Михаил принял, будучи вдовым священником, в период обучения в Казанской духовной академии, на третьем курсе. Постриг его ректор, епископ Антоний (Храповицкий).

В 1902–1912 годах Мефодий трудился в основном на ниве церковного образования и миссионерства. Он работал в Уфе и осетинском Ардоне, совершал поездки по стране. Архимандрит активно боролся с пьянством, агитировал за учреждение обществ трезвости, категорически выступал против революционеров, считая, что те не приведут народ к процветанию, а сделают жизнь в России адской.

В 1913 году архимандрит Мефодий был наречен во епископа Акмолинского, викария Омской епархии. Здесь он близко сошелся с епископом Андроником, взгляды которого на Церковь и общество разделял и ценил.

Епископы Андроник и Мефодий при помощи знаменитого миссионера протоиерея Иоанна Восторгова организовали в Омске миссионерские курсы. По количеству учащихся эти курсы превзошли все подобные, которые открывались в Сибири до 1913 года. В 1914 году епископская кафедра была перенесена в Петропавловск (ныне город в Казахстане).

После революции 1917 года, еще при правительстве А. Ф. Керенского, местные социалисты потребовали убрать владыку Мефодия из Петропавловска, так как он рьяно защищал храмы от кощунственных поползновений. Этого сделать богоборцам не удалось.

Во время гражданской войны Петропавловск был отбит у «красных» «белыми» повстанцами и крестьянами. Но в феврале 1921 года город вновь перешел под контроль большевиков. Епископ Мефодий не собирался никуда бежать и скрываться. И 17 февраля принял мученическую кончину – его закололи штыками красноармейцы на площади перед Свято-Никольской церковью в Петропавловске».

«Он ушел, не предав веры Христовой и ни единым словом не похулив своих убийц, подобно христианам эпохи святых апостолов», - подчёркивает Александр Гончаров.