Отец Сергий отмечает: «Подходит к концу Великий пост – время покаяния. В самом его начале мы слышали в храмах возвышенные слова о том, что пост – «мати целомудрия, обличитель грехов, проповедник покаяния, жительство Ангелов и спасение человеков» (стихира на утрени в понедельник первой недели Великого поста). Начиная с Лазаревой субботы все мысли верующих будут устремлены к евангельским событиям – воскрешению Лазаря, входу Спасителя в Иерусалим, последним дням Его жизни и наконец – Голгофе. В эти дни следует забыть о себе и думать о Нём – Божественном Страдальце, Который «нас ради человек и нашего ради спасения» идет на вольную страсть.

Но у нас еще есть несколько дней, чтобы поразмыслить о себе, проанализировать, чего мы достигли во время поста. Очень важно, чтобы наш взгляд на себя был честным, не фарисейским. Собственно, мы себе постоянно об этом напоминали – читая Евангелие, слушая церковные песнопения.

Давайте зададим сами себе три вопроса и посмотрим, есть ли у нас ответы на них».

Отец Сергий пишет: «Увидел ли я свои грехи?

Вы наверняка слышали фразу, приписываемую святым отцам: «Дар видеть свои грехи – это дар больший, чем видеть ангелов». Как думаете, что это значит? Если грехи – это плохие поступки, пускай даже мысли, а у меня хорошая память, то значит, у меня есть такой дар: я помню все свои грехи. Даже список могу составить. Длинный. Так неужели комбинация из хорошей памяти и знания, какие дела и помыслы следует считать греховными, считается таким великим даром?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к оригиналу этого высказывания. Оно принадлежит преподобному Исааку Сирину и звучит так: «Сподобившийся увидеть себя выше сподобившегося видеть Ангелов: ибо последний входит в общение очами телесными, а первый – очами душевными».

Не список поступков мы должны увидеть, а самих себя.

Каковы мы на самом деле? Насколько далеки от того идеала, который Господь замыслил о нас – то есть от святости?

Если мы видим себя, то грехи перестают быть просто поступками. Они становятся для нас ненавистными врагами, от которых мы со всей силой хотим избавиться. Они мешают нам быть со Господом, они лишают нас жизни вечной, а главное – они наносят раны Телу Христову.

И вот, если списком грехов я могу «похвастать», то видением себя – отнюдь. Потому что чаще всего смотрю не на себя, а вовне: мне нужны развлечения, то есть то, что влечет, тянет меня в разные стороны. Пост ограничил их на время и дал мне возможность заглянуть внутрь себя. Но делал ли я это? Или просто ограничил рацион и клал поклоны? Пусть каждый ответит себе сам».

Отец Сергий приводит следующий вопрос: «Я грешнее всех людей на земле?

Когда мы читали Великий канон преподобного Андрея Критского, то обращались ко Господу со словами: «…ибо как никто из потомков Адамовых я согрешил пред Тобою» (Песнь 2 Вел. канона).

Интересно, что вы думали, когда слушали эти слова? Очевидно, что подвижник, написавший их, правда думал и чувствовал именно так. Он не сравнивал себя с ближними, как это делаем обычно мы. Он сравнивал себя с тем, чего ждет от него Бог. Чем ближе человек к источнику света, тем виднее грязь – это верно и для физического, и для духовного мира.

Поэтому мы себе порой кажемся вполне неплохими, порядочными людьми. Иногда даже благочестивыми. Можем ли мы хоть на миг подумать, что мы грешнее не только своих соседей и коллег по работе, но и всех людей от начала мироздания?».

Но даже если и попытаемся, то, по словам отца Сергия, возникает третий вопрос: «Чем отличается покаяние от фиксации на недостатках?

Падший человек ленив. Он очень не хочет исправляться и становиться лучше, добрее и чище. Поэтому как за спасительную соломинку он хватается за мысль: я очень грешный, поэтому я никогда не исправлюсь. Буду жить, как есть, и надеяться на милосердие Божие.

Укрепившись в этой мысли, человек со спокойной душой носит на Исповедь списки с грехами, читает покаянные тексты о том, что «по часе паки таяжде творю…». И исправляться у него не то чтобы не получается. Он даже и не пробовал. Он думает, что покаяние – это признание себя очень плохим и перечисление своих недостатков.

На самом деле покаяние – это не извинение непослушного ребенка, который, убежав во двор, тотчас делает то, что запретили родители. Покаяние – μετάνοια по-гречески – «перемена образа мыслей». Это глубочайшее осознание того, что человеку во грехе плохо, он не хочет нового греха, но падшее его существо сопротивляется исправлению. Это максимальное усилие к исправлению, которого, конечно, недостаточно, и которое Господь восполняет Своим милосердием».

«В конце Великого поста можно оглянуться на пройденное поприще с благодарностью. Даже если мы были ленивы, то сама традиция поста – богослужения, ограничения в пище, усердная домашняя молитва – возможно, сделали нас более восприимчивыми к тихому зову Христа, Который стоит у двери нашего сердца и ждет, когда мы откроем. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3:20)», - подчёркивает протодиакон Сергий Епифанцев.