В сообщении священника говорится: «Русь крещена, но не просвещена», – писал Николай Лесков.

Собственно об этой «непросвещенности» и будет идти речь.

Летом 2020 года я познакомился с удивительным человеком – сказителем Александром Маточкиным. Он сказывал старины и сказки для наших ребят на форуме православной молодежи. Ему как участнику археологических экспедиций и фольклористу задали вопрос: «Существует ли современное русское язычество?» Молодые люди, наверное, ждали рассказов о «славянских ведах», но Александр Александрович сказал совершенно иное: «Язычество на Руси живёт, и никогда не умирало».

Оно живо в далеких русских деревнях, в которых до сих пор верят в домового, лешего, водяного и прочих представителей «нечистой силы». Есть оно и в городах, хотя и очень видоизмененное, меняющее названия и личины.

Для носителя этой культуры, в которой христианство смешалось с язычеством, мир не биполярен. Такой человек не относится к этим духам, ставшим для нас фольклорными персонажами, как к «нечисти». Например, в народном творчестве встречается сюжет о том, как домовой заставляет мужика пойти в храм в воскресный день. Для современного городского жителя это, конечно, пережиток прошлого. Но мы не до конца себе представляем, насколько в нас въелся образ мышления наших предков, полуязычников-полухристиан.

Городское язычество XXI века

«Непросвещенность», о которой писал Лесков, – в том, что, не понимая смысла церковного Таинства или обряда, люди придумывают иной смысл, понятный им. В этом случае христианские термины и элементы встраиваются в языческую картину мира, лишь немного меняя ее. Сами принципы мышления остаются прежними.

Один из таких принципов в том, что форма важнее содержания. Особенно ярко это выражено в шаманизме: там дух обязан подчиниться, если правильно произнесено заклинание или выполнен ритуал. В язычестве человек – это жертва, изначально и окончательно. От него ничего не зависит, внутреннего роста для него не существует. Его задача – угодить «добрым духам» и защититься от «злых». Для язычника, повторюсь, крайне важно, чтобы обряд был совершен правильно. Согласно его верованию, только так можно рассчитывать на успех и защиту.

«Пантеон» святых

Язычеству неважно, кому поклоняться. Только бы не свобода: падший человек боится свободы. Мы ищем, жаждем порабощения и освобождаемся от этого безумия только во Христе. Но вот в языческой системе координат в ранг «богов» возводятся святые, к которым обращаются не как к небесным друзьям и сродникам, ходатайствующим о нас перед Богом, а как к идолам. Отсюда деление святых по «функционалу»: непременно важно понять, кому и о чем молиться. Помолиться святому, который «помогает, когда голова болит», – это более понятно и более действенно, чем молитва Богу. Часто такой человек даже не знает жития того, к кому обращается.

Сюда же стоит отнести увлечение «святыньками», которые воспринимаются только как источник чуда. Иконы, мощи, священные реликвии являются для христиан предметом благоговейного почитания. В язычестве они становятся «волшебной палочкой», которая может защитить от всех бед. И, как и всегда в язычестве, усилия человека, исправление жизни, покаяние – совершенно не нужны. Не нужен таким людям и Христос, Евангелие они чаще целуют, нежели читают.

– У внука завтра экзамен! Кому молиться?

– Помолитесь Богу!

– Какому Богу?! Я спрашиваю: какому святому свечку ставить??

Даже тексты псалмов и молитв, призванные менять, возвышать душу человека, перевираются и воспринимаются как «заклинания». Например, искаженный 90-й псалом «Живые помощи». А необходимость в соблюдении ритуала, столь важная для язычника, выразилась в соблюдении буквы Церковного Устава без осмысления и веры. Любые отклонения, творчество в богослужении воспринимаются негативно. А традиции, даже бытовые, соблюдаются неукоснительно. Так, люди приходят освящать куличи на Пасху, освящают машины, чтобы не попасть в аварию, и даже (о, ужас!) причащаются, чтобы не болеть.

Эти искажения лишают человека главного, что есть в христианстве – сыновних, личных, человеческих отношений с Богом. Вместо нравственных усилий, духовного возрастания и любви, человек «угождает» (видимо, думает, что Богу) соблюдением внешних правил. Но если вы думаете, что все это – не о нас, что это удел невежд, – не спешите торопиться! У каждого поколения и сословия – свои идолы.

А поскольку для идола самое страшное, когда обнаруживают его ложность и беспомощность, то мы с вами и продолжим их разрушать с Божией помощью в следующих выпусках «Православного Осколья».

Продолжение следует».